В обеззараживающей команде не было ни одного человека, прибывшего вчера из Центра. Все были уже знакомы, а потому работа шла как обычно. Это означало, что, если не к Команде Станции, то, хотя бы, к бойцам, служившим в Колонии ранее, у Генерала теперь доверия стало больше. С вояками Команда Станции старалась не обсуждать свой новый статус. Сами же вояки по-разному реагировали на это изменение, от чувства неловкости и виноватости до злорадства и демонстрации превосходства. Но открыто быковать не пытался никто — то ли Генерал заранее дал понять, что не одобрит такое отношение, то ли память об инциденте после ареста Команды заставляла недоброжелателей держать себя в рамках.

Каждый вечер после работы Командир навещал Сержанта и Капитана. Иногда к нему присоединялись и другие члены Команды. Невольников не привлекали ни к каким работам в Колонии, опасаясь инцидентов, да и еще более обострять отношения с Командой руководство явно не хотело — они все еще обладали уникальными знаниями и навыками и делали то, что не мог делать больше никто в этой стране. Потому оба охранника Станции коротали время взаперти. К тому же, они не шли на контакт: Нефтяников Капитан и Сержант считали теперь врагами, противниками в войне, а любую попытку общения — допросом, на котором любой достойный боец должен молчать, не говоря ни слова информации без санкции своего командира. Потому жители комендатуры довольно быстро потеряли к ним интерес, а потом даже почти забыли о существовании узников в дальней комнате.

Собственно, кроме стороживших Сержанта и Капитана тюремщиков никого днем на базе обычно и не было — вся военная техника, а также второй грузовик с солдатами, теперь всегда дежурили неподалеку от места работы Станции. Генерал считал, что в любую минуту ее могут попытаться отбить бандюки или какие-либо еще наемники Конфедерации. И уже через неделю опасения его действительно подтвердились.

Однажды вечером вернувшиеся на базу вояки обнаружили, что двери комендатуры открыты, а на площадке перед нею лежат тела расстрелянных тюремщиков. Лишь двое из них были еще живыми. Также на площадке лежала пара трупов бандюков, очевидно, участвовавших в нападении. Капитан и Сержант бесследно исчезли. Фермеры рассказали, что нападавшие приехали на квадроциклах со стороны холмов, обойдя фермы с Севера. Их было около пятнадцати. Все случилось внезапно, и шестеро тюремщиков не успели оказать должного сопротивления. Момент для нападения был выбран, когда двоих заключенных с завязанными руками вывели наружу, вероятно, для справления нужды. После короткой перестрелки с тюремщиками им обоим надели мешки на головы и сразу же увезли. Бандиты даже не стали заходить внутрь здания — очевидно, пленники, это все, что им было нужно. Несмотря на потери, Генерал воспринял случившееся как свою победу: Его предположения полностью оправдались, и постоянная усиленная охрана Станции была верным решением. Да и в Команде Станции нужные для работы люди не исчезли. С другой стороны, выжившие рассказали, что пленники активно сопротивлялись своему "освобождению" и даже пытались сбежать. И если бы руки у них не были связаны за спиною, результат нападения мог бы быть совершенно иным, поскольку даже с завязанными руками подчиненные Командира смогли покалечить нескольких нападавших.

"Наверное, эти инженеры действительно были не в курсе грязных дел своего руководства", — решил Генерал. Вечером он вызвал Командира к себе, чтобы обсудить случившееся. Командир настаивал, что долг Генерала, как честного человека, немедленно найти его людей, поскольку они были похищены в землях Нефтяников, когда их лишили возможности защищаться, не обеспечив должной охраны взамен. Прямым отказом Генерал не ответил, но вряд ли собирался отвлекать на это от охраны Станции даже малую часть своих людей. В то же время, они сошлись в том, что бандюки взяли, вероятно, не тех, кого хотели — их целью, были инженеры и техники. Или же они просто хотели больше узнать о работе Станции и ее уязвимых местах хотя бы от кого-нибудь на ней работавшего. В любом случае целью бандюков или того, кто стоит за ними, было сделать Станцию неработоспособной. "То, что вы говорите о Конфедерации и похищенных приборах, для нас полная неожиданность. Если это действительно так, я не уверен, что мы захотим вернуться туда в ближайшее время, — сказал Командир Генералу в заключении. — Если бы мы хотели сделать использование Станции невозможным, нашли бы для этого десяток способов даже с вашими солдатами за спиной. Потому ищите, кому это выгодно на самом деле. А мои люди не станут сообщать бандюкам никакой информации, способной нам навредить", — закончил он.

Между тем, пока Командир беседовал с Генералом, двое, судьбу которых они обсуждали, тряслись по кочкам, задыхаясь от пыли и песка из под колес несущихся на максимальной скорости квадроциклов. Их руки и ноги были привязаны к сиденьям, а на головах были мешки. Но оба пленника все равно непрерывно думали, как они могут сорвать планы их похитителей и выкарабкаться даже из этой ситуации. Они ехали всю ночь и весь день. Иногда бандюки останавливались и заглядывали под мешки на их лица. Несколько раз даже давали воды и дважды отвязывали, давая полчаса полежать на песке. По всему было видно, что пленников им велено было доставить непременно живыми и не покалеченными. Капитан и Сержант давно поняли по разговорам, какая именно банда их похитила — это были Степняки. Мешки с их голов сняли только в лагере.

Лагерь Степняков был огромен, в нем было не менее пятидесяти палаток, в каждой из которых жило от трех до десятка бандитов. Судя по ландшафту вокруг, это все еще была земля Нефтяников, на границе пустыни и степи. Очевидно, бандюки везли пленников по дороге, идущей из Колонии на Юг, но где-то свернули потом на Восток с нее, к своему лагерю. Вокруг везде горели костры, от которых в воздухе висел смрад. Между палаток на нескольких выделенных площадках стоял нехитрый, в сравнении с Нефтяниками, транспорт и вооружение: мотоциклы, квадроциклы, багги с пулеметами. Была также пара-тройка грузовиков-вездеходов, в кузовах которых были установлены мясорубки. Последние, впрочем, были на хлипких рамах и невысокого качества, а потому не могли гарантировать сколько-нибудь приличную точность и кучность стрельбы. Сами бандюки, разрисованные татуировками и одетые, скорее, как дикари тропических племен, не проявили какого-либо интереса к вновь прибывшим. Очевидно, похищение людей и доставка их в лагерь тут было обычным делом. Для пленников уже была выкопана глубокая яма с отвесными стенками. На дне ее лежало гнутое колесо от грузовика или караванного прицепа. К тяжелым предметам в ямах обычно приковывают цепями пленников, лишь иногда потом бросая им сверху скудную пищу. В этих же ямах пленников часто заживо засыпали, если поведение их не нравилось бандюкам или просто было к тому настроение. Иногда Степняки убивали так даже своих, если Главарь решал, что его кто-то предал. Капитана и Сержанта заставили прыгать в яму со связанными руками. Затем за ними спустился бандюк, прикрутивший цепью их руки к колесу, после чего бандюка вытащили назад на веревке.

В яме не было сильно холодно, поскольку земля на такой глубине хранила свою среднесуточную температуру. Утром пленникам кинули вниз кое-какой еды, после чего их вытащили на веревках, которые привязал к ногам Капитана и Сержанта все тот же бандюк-тюремщик. Однако, что-то, видимо, пошло не так. Оба пленника еще около часа просидели на краю ямы в ожидании своей дальнейшей судьбы. Охранявшие их бандюки несколько раз хотели для развлечения бросить их снова в яму, не отвязав веревку от ног — спускаться вниз, чтобы привязывать ее снова, никто не хотел. Считалось, что полностью связанные пленники забавно извиваются во время такого полета, стараясь не удариться ни обо что, но им мало что удается, кроме как насмешить наблюдающих. К счастью, старший тюремщик не позволил им этого сделать, поскольку Главарю пленники требовались живыми. Сами же пленники лишь гадали, что их ждет дальше и зачем вообще они тут нужны. Капитан и Сержант также считали, что оказались тут по ошибке, ибо двое ничего не смыслящих в механизмах и теории работы Станции, но хорошо обученных бойца могли для Степняков стать, скорее, проблемой, чем принести пользу. Наконец, к ним приблизились двое ярко одетых бандюков, статус которых, судя по одежде и реакции на них тюремщиков, был высоким. "Голова хочет видеть их немедленно. Он приказал привести их в шатер на дальнем конце лагеря. И чтобы поменьше их кто видел" — сказал первый из них.

Они прошли через весь лагерь, пока не добрались до большого походного шатра, стоявшего отдельно, за стоянкой боевой фуры и другой техники. Возможно, Главарь не любил густой дым костров, от которого в центре лагеря было сложно дышать в безветренную погоду. А может быть, он не хотел, чтобы слишком много его подчиненных знали, с кем и как он проводит встречи. Шатер охраняли четверо человек, двое из которых вели сейчас к нему пленников. В его центре горела легкая железная печка, на которой также можно было разогреть пищу. За легким столом сидел человек огромной физической силы, бритый на лысо и с огромной нижней челюстью. Взгляд его говорил одновременно о крайней свирепости и огромном упрямстве. Казалось, каждого человека Главарь видел так, как видит альфа-самец волчьей стаи конкурента, желающего занять его место. И он, казалось, каждому был готов немедленно доказать свое превосходство. Однако, человек этот, по-видимому, не был глуп.

— Вы и есть работники той машины, что чистит от монстров новые участки под фермы? — спросил он, внимательно изучив пристальным взглядом вошедших.

— Да, — ответил Капитан.

— Что-то вы не похожи на ботаников. Скорее, выглядите, как охранники караванов.

— Мы и есть охранники Станции Обеззараживания.

Ответ, казалось, не произвел впечатления на Главаря. Если при их похищении и была сделана ошибка, Главарь не подал виду, поскольку не мог позволить себе показать слабость абсолютно ни в чем.

— Что ж, для начала им хватит и этого, — сказал он вполголоса. — Как думаете, почему вы здесь? — продолжил Главарь громко.

— У нас нет версий.

Ответ Капитана для таких случаев был отрепетирован заранее, ибо информацию врагу никогда было нельзя сообщать. Главарь, вероятно, это тоже понял. Он внимательно посмотрел на Капитана, сверля его взглядом с полминуты. Затем усмехнулся, оценив его выдержку, и медленно продолжил.

— Много лет мы весело и безбедно жили в степях к востоку отсюда. Караваны Конфедерации давали нам достаточно на хлеб с маслом. Но век нашего брата недолог. Даже опытный боец, переживший три десятка атак, может пасть в тридцать первую, чего уж о новичках говорить. Команде моей всегда была нужна свежая кровь. Откуда она бралась? — Из ваших же колоний. Человек не любит пустых законов и традиций. Человек любит справедливость! У отца, фермера, два сына, но ферма слишком мала, чтобы прокормить обоих, да и свободных участков в его колонии уже нет. И ферма достается лишь одному из них, старшему. А что делать младшему? "Иди, сынок, и сам найди себе судьбу!" — говорит отец. А разве он виноват, что родился позже? Нет! И он идет, ничего не умея, кроме как пахать землю, которой у него нет и не будет. Кто его сможет еще принять, дать пищу, работу и кров, кроме меня? Все мои сотники — такие младшие сыновья, и каждый из них уж давно управляется с мясорубкой не хуже, чем водил когда-то мотоблок! — сказал бандюк, заливаясь смехом. — Но, вот беда, в последние годы поток новобранцев почти иссяк. За прошлый год лишь семь человек пришли ко мне, в то время как раньше они валили десятками! Я стал искать и думать, что же случилось — и нашел! Участки земли от зеленой заразы, оказывается, научились очищать, и очищать быстро! И младшие браться теперь уже не идут ко мне, они идут на новые участки! Ты понимаешь о чем я?

При этих словах огромный Главарь встал и наклонился прямо к Капитану, смотря ему прямо в глаза. Очевидно, сейчас бандюку очень хотелось увидеть в них страх и трепет.

— Ты хочешь остановить Станцию, чтобы к тебе опять пошли люди? — спросил Капитан?