Утром Станция вышла на работу еще до восхода Солнца. Командир хотел успеть покинуть площадку до того, как выход с нее будет перекрыт громоздким Воодушевлятелем и военными грузовиками, строящимися в колонну. День обещал быть жарким, а значит, с утра стоило бы успеть пройти большую часть маршрута. Станция шла не по очищенной ранее полосе, а рядом с нею. Это позволяло заранее сломать много кустов и небольших деревьев, которые будут потом сожжены при расширении санитарной полосы до ее исходного размера. На Станции также имелся запас термобарических гранат, которых должно было быть достаточно, если бы обнаружился крупный монстр, не уничтоженный в предыдущие дни. Но ни одного зеленого пятна на радаре за этот день так и не возникло. Памятуя вчерашние события, возвращаться на площадку к дому Наставника никому не хотелось, потому решено было заночевать на местности, а в Колонию за новостями идти уже следующим утром. Благо, ситуация вполне позволяла спать под платформой в траве.

Утром, же на въезде в Колонию Команда поняла, что обстановка в ней за прошедшие сутки сильно изменилась. Теперь здесь на улицах были видны люди! Их было немного, всего 3–4 человека попалось им по пути, но они уже не прятались. Люди просто шли пешком по узким улочкам и шли в одну сторону — к дому Наставника. Вернее, к тому, что от него осталось… Еще подъезжая к Колонии Команда заметила дым, поднимавшийся с ее восточной окраины. Позже они увидели, что на месте, где когда-то стоял мажорный дом на сваях, лишь обгорелые остатки этих свай, то тут, тот там, торчали теперь из земли, испуская в небо струйки густого, белого дыма. Между ними лежали активно дымившиеся обломки конструкций здания, из которых временами еще показывались редкие языки пламени. Рядом стояло гусеничное шасси с торчащей из него колонной, на вершине которой были непонятного вида обгоревшие конструкции, которые также еще дымились. Это все, что осталось от некогда гротескного, страшного, но никого не оставлявшего равнодушным Воодушевлятеля.

Склады, куда недавно еще сгружали награбленное у фермеров добро, теперь не были заперты. У чуть приоткрытой створки ворот лежало тело в яркой, нарядной одежде. Это был один из "резиновых мальчиков". Вокруг двери стояли солдаты с грузовиков и Начальник немного впереди них, а напротив складов уже начали собираться фермеры. Их было человек 30, но по улицам постепенно шли и другие. Одеждой и видом эти люди мало отличались от тех бродяг, что помогали осушать болота в Северной Колонии Конфедерации. Фермеры просто стояли и смотрели на ворота склада. Но солдаты Нефтяников теперь преграждали им путь, и потому никто из фермеров не решался идти дальше. Наконец, Начальник, выйдя вперед строя, дал длинную автоматную очередь в воздух.

— Всем разойтись! — что есть сил, закричал он. — Завтра утром будет общий сход, собрание на этом месте, и вам объявят, что будем делать дальше!

Но народ не спешил расходиться.

— Верните нам, что забрали! — кричали из толпы.

— До завтра этот склад будет закрыт, ничего не будет вывезено отсюда! А сейчас — расходитесь! — продолжал кричать молодой Начальник.

Постояв еще 10 минут, люди, один за другим, разошлись по домам.

Со Станции все это наблюдали издалека, поскольку Командир заранее сказал Водителю остановиться, не доехав до площади у складов, чтобы не привлекать пока к себе внимание. Они — гости в этой земле и ни в коем случае не должны становиться участниками любых разборок. Когда фермеры разошлись, Водитель медленно завел автопоезд на обычное место их стоянки напротив дома охранников. Командир сразу пошел переговорить с Начальником, чтобы узнать, что случилось и что будет дальше. Начальник все еще стоял, держа штурмовую винтовку стволом вверх, там, откуда недавно кричал фермерам. Фермеры давно ушли, но он все продолжал стоять, как будто не замечая этого. Глаза его смотрели в никуда, а губы немного тряслись.

— Доброе утро! Что тут у вас произошло? — спросил Командир.

Какое-то время Начальник смотрел на него ошарашенным взглядом. Потом, взяв себя в руки, коротко сказал:

— Великий Наставник мертв.

— Как это случилось? — командир старался придать голосу хотя бы немного участливости.

— Чокнутый старик, бывший Староста, которого он сделал своим помощником. Я знал, что когда-нибудь он отомстит ему. Но вот чтоб так, и самому чтоб умереть здесь же… мы никак не могли этого ожидать! Он поставил свой мотоцикл под домом. Он раньше ставил так велосипед, чтоб прятать от дождя… Я и не знал, что у него есть мотоцикл… Сказал, что дело срочное: Завтра фермеры Наставника хотят убить! Охранники было не стали его пускать, но он быстро шмыгнул между ними. Старик часто тут бывал, потому никто не стал стрелять в него. Едва он зашел вовнутрь, раздался взрыв, дом сразу охватил огонь. Мы сразу выскочили, хотели на веранду лезть, спасать Наставника. Но через полминуты рванул и его драндулет под домом. Там было литров 200 бензина, и тогда к дому уже совсем нельзя было подойти…

Командир не стал задавать Начальнику больше вопросов — было слишком хорошо видно, что он и сам в растерянности и больше ничего нет знает. Случившееся стало, по-видимому, неожиданностью для всех, ситуация быстро менялась и никем при этом не контролировалась. Вероятно, сейчас было самое время самому предложить молодому Начальнику дальнейшую линию поведения, чтобы не срывать работу и убыть, наконец, побыстрее из этого проклятого места. Но пока и у самого Командира плана еще не было — нужно было срочно многое узнать и обдумать. Между тем, Начальник попрощался и быстро ушел в длинный дом.

Командир шел по улочкам Колонии к дому Фермера. Теперь они сильно отличались от того, какими были раньше. На улице было много людей, и все они бурно обсуждали между собою произошедшее и будущее. Но Командир мало смотрел по сторонам, поскольку ум его был целиком поглощен анализом ситуации. Фактически, с точки зрения правителя этой страны, именно их появление запустило в некогда спокойной колонии череду событий, закончившихся бунтом и смертью, как минимум, трех человек, один из которых был его сыном! Хранитель вряд ли знал истинное положение дел тут, да и рассказать ему об этом теперь уже почти некому. Не будет же он в самом деле общаться с фермерам, грязными оборванцами, как, очевидно, принято к ним относиться в его семье и окружении. Военные тоже, как очевидные соучастники всех здешних злодеяний, постараются отвести от себя вину. Нужен будет "козел отпущения", которым, скорее всего, Команда Станции и станет. Есть ли шанс это предотвратить? Может быть. Тогда надо срочно действовать, стараясь упредить ситуацию и остальных действующих лиц. Фермер, кроме работавших на обеззараживании бывших охранников, был теперь единственный местный житель, с кем у Командира оставался контакт. И этот контакт надо было использовать, чтобы узнать настроения и планы всех этих людей.

Фермер сам окликнул Командира на улице, когда до дома его оставалась еще сотня метров. Он стоял вместе с еще тремя мужиками, и у всех троих на лицах были смешанные чувства. Они как раз обсуждали последние новости. Как оказалось, Староста просил бензин не только у Командира, а еще, как минимум, у пятерых человек. Утром он вывел нагруженный спрятанными под пустыми мешками канистрами, мотоцикл за ворота и не спеша отправился к Наставнику. Еще одна канистра, видимо, была у него за спиной в рюкзаке. Ее он и взорвал в доме. Мотоцикл же был взорван часовой миной, которые, как и иное оружие, в кишащей военными земле Нефтяников достать было несложно.

Между тем, фермеры, как оказалось, были хорошо осведомлены о деятельности Станции. Они уже оценили, что никто не ходит и не рычит теперь по ночам вокруг их домов, а потому одной большой угрозой и неприятностью в их жизни стало меньше. "Ну, хоть вы заставили и научили этих бандитов заниматься чем-то полезным! — говорили они, имея в виду охранников Наставника на грузовике. — Мы тут хотя бы немного вздохнули с облегчением и начали нормально работать. А то только выйдешь на грядку, как грузовик этот тут как тут…" И в самом деле, Воодушевлятель всегда ехал медленно, и громкая музыка выдавала его издалека, давая время укрыться. Грузовик же с вояками всегда мог появиться неожиданно. О своей дальнейшей жизни же фермеры не имели пока никакого представления. "Вернуть бы тут порядок, как был до этого придурка", — обычно говорили они. И это, похоже, было пределом их мечтаний. Молодого Начальника фермеры явно не воспринимали всерьез и гадали, кого теперь пришлют к ним из Центра.

Напротив, та теплота и уважение, с какими люди продолжали отзываться о Старосте, удивляло Командира, а иногда и резало слух! Сломленный и ставший слабым человек, который в итоге сдался и пошел служить тому, кто втоптал его перед этим в грязь. Он оглядывался при каждом неуважительном слове о своем господине, днями не мог решить у него ни единого вопроса, а в итоге и вовсе кончил жизнь самоубийством. С некоторых пор Командир ненавидел слабость. Прежде всего — в себе, но это отношение, в итоге, распространилось и на других людей. Да, все последние годы его окружали только сильные люди, от слабых он избавлялся сразу и без сожаления. Но сейчас Командир все больше понимал, что на все, случившееся с несчастным стариком, мог быть и другой взгляд. Фермеры, безусловно, любили своего Старосту, поскольку все эти годы он всеми силами был для них заступником перед наделенным почти неограниченной властью отморозком. Вероятно, Староста тоже любил своих людей, этих самых слабых и забитых оборванцев, "грязь под ногами", как говорил его шеф, которые не только не становились на его защиту, но даже не брезговали доносить на него, из-за чего Старосте и приходилось поминутно оглядываться. И в самом деле, разве не мог Староста совершить свой громкий поджог раньше? Он решился на него ровно в тот момент, когда узнал, что народ его будет, вероятно, уничтожен, если срочно что-нибудь не предпринять. Наверное примерно так же Староста любил и своего сына, даже после того, как тот стал монстром. И всеми силами спасал его от смерти. Старик действительно был темный и забитый, в чем-то даже наивный. Но он всю жизнь старался, как мог, защитить своих людей, поскольку ощущал, что сильнее них, они оказали ему доверие, и потому именно он должен был это делать. Можно ли любить, или хотя бы уважать, слабых? Раньше для Командира не стояло этого вопроса. Теперь же, слушая фермеров и их рассказы о своем настоящем, а не назначенном Центром, лидере, он думал, что прежнее его мнение может и не быть единственно верным.

После обеда Командир опять попытался встретиться с Начальником, который был теперь тут единственной вооруженной силой и единственным представителем власти Центра одновременно. Кроме того, он же был и единственным, кто мог помочь Команде Станции выполнять дальше свою работу. Но Начальник, казалось, специально избегал встречи, а потом сказал, что не готов пока ничего обсуждать, поскольку еще не понятна реакция Центра на все здесь произошедшее.