С этой минуты герцог шёл, глядя только под ноги, где мелькали бледные отблески света, и не следил ни за поворотами, ни за шириной и направлением проходов. Его волновала всего одна мысль: как бы не отстать от ни разу не оглянувшейся монашки, не потерять её в этих запутанных коридорах.

И потому Герт вздохнул с огромным облегчением, когда они вдруг вышли в высокую и просторную пещеру, отозвавшуюся на свет фонарика розовато-молочным сиянием.

– Стойте там, – обернувшись, холодно заявила Рози, и герцог ответил ей сияющим нежностью взглядом.

Он был неимоверно горд, что сумел узнать её среди безликих подруг и пройти по этому лабиринту, не отстав ни на шаг.

– Стою.

– Зачем вы меня преследуете?

– Я хотел с вами просто поговорить… – на миг растерялся Геверт и тут же спохватился. – И я вас не преследую, а пытаюсь за вами ухаживать. Вы мне очень нравитесь, Рози…

Герт вздохнул и смолк, радуясь своей предусмотрительности. Не зря он вчера целый вечер стоял в своей спальне у зеркала, пытаясь научиться произносить эти слова так, чтобы они не звучали ни просьбой, ни оправданием.

– Ну, говорите, только учтите: всё это ложь. И слова, сказанные матушкой, и та девушка, которую вы видели во дворце! Вам понравилась яркая весёлая Рози с шикарной гривой золотых волос, но я вовсе не она! – помолчав минуту, продолжила монашка и решительно сдёрнула чепчик.

Пшеничные волосы, блеснувшие в свете фонаря лёгкой рыжиной, упали на плечи, рассыпались по затянутой в шаль груди. Да она же сейчас совсем замёрзнет, сразу вспомнил герцог о своём намерении закутать её в плащ.

– Рози… – Он запнулся и тут же заговорил быстро и путано, боясь, что девушка откажется: – У вас замечательные волосы, но, пожалуйста, наденьте чепчик, тут холодно. И вот ещё мой плащ, ваша шаль не защитит от простуды.

– Не нужно… – словно испугавшись, отступила назад монахиня, – мне тепло, и стойте на месте! Вы не поняли: я не Рози и не баронесса, это всё устроила Тмирна! И я могу спокойно ходить на воле только в парике и с накрашенным лицом! Поэтому бесполезно за мной ухаживать, найдите себе другую девушку, их так много было на балу… знатных, молоденьких, хорошеньких и безо всяких тайн в прошлом!

– Но меня не интересуют эти знатные и хорошенькие. – Герт начал понимать, чего она боится, и осмелел: – Я вижу их уже четыре года, с тех пор как умерла моя жена, и ни к кому меня так не тянуло, как к вам! Я ведь не предлагаю немедленно отправиться к жрецу, разрешите просто ухаживать за вами, водить на прогулки, приглашать на танец! Лэни собирается позвать во дворец несколько девушек, работать фрейлинами, я мог бы её попросить… если вы согласны.

– Нет, я не согласна. – Рози поставила фонарь на оплывший столбик и отступила ещё на шаг. – Ну неужели вы не понимаете, ничего из этого не выйдет! Во дворце снова буду не я, а баронесса, и это только очередная маска! А я, настоящая, могу жить только в монастыре… ходить по этим пещерам, разговаривать с Тишиной… вы никогда не говорили с Тишиной? Взгляните под купол, там висят сосульки, с которых срываются вниз редкие капли… одна в десять секунд… здесь такие долгие секунды…

Геверт поднял взгляд и вгляделся в растущий из потолка лес причудливых сосулек, пытаясь угадать, с какой из них сорвётся вниз заветная капля…

Досчитал до десяти, потом ещё раз и ещё и разочарованно перевёл взгляд на Рози. Но увидел только стоящий на столбике фонарь, больше в пещере никого не было.