– Не за мой счет, пожалуйста.

– Как же не за твой, ежели ты сама угощаешь, – старческое хихикание полоснуло по ушам обидой.

– Мы сами виноваты, как не крути, – улыбнулся дворецкий, силой воли останавливая смех, рвущийся наружу. – Могли бы догадаться, что наша леди будет мыслить масштабами… леди. Не смею огорчать госпожу, но вы слегка неверно оцениваете наши возможности.

– А главное, покупательскую способность и спрос целевой аудитории, – покрутил в руках перо Ясень. Он один не смеялся, когда я рассказала свою идею, просто размазал её критическим маслом по скептическому хлебушку. – На кой клят им играть в благородных и тратить барыши в заведении, если можно спокойно поесть дома?

– Сокращение времени на дорогу, возможность пообщаться со знакомыми, не зовя к себе толпу народа, частичное причисление себя к богачам, имеющим возможность заказать еду и пообедать не дома. Сейчас зима, а многие лавочники и ремесленники живут на окраине города, поэтому добираться до родной хаты по слякотному морозу и обратно – то еще удовольствие.

– Где ж нам денег взять, чтоб помещение арендовать? – вздохнула повариха. Ей, как ключевому звену моего плана, выпадала самая тяжелая, но амбициозная работа – стать шеф-поваром нашего ресторанчика.

– Прямо-таки ресторанчика? – усомнился мой помощник. – Не вяжется это с лавочниками, а зажиточных купцов в Большом Роге раз-два и обчелся.

– Ну, сначала, конечно, небольшое кафе, даже закусочная. А позже может расшириться до чего-то приличного. И помещение искать не надо, мы в нем стоим.

– В дом чужаков пускать? – возмущению не было предела. – Да вы что, ваша светлость! Где это видано, чтобы работать и жить в одном доме?

– Живем мы только на втором этаже. Да и никого дальше этого зала пускать не будем. Это помещение достаточно большое для того, чтобы сюда влезло пять-шесть столов и барная стойка, а больше нам пока и не надо. Кухня у нас тоже вместительная, есть где развернуться. А самое главное – у нас есть репутация лучшей поварихи самого графа, которая заведовала кухней и знает тысячу секретов самых вкусных блюд.

– Скажете тоже, заведовала, – чуть ворчливо смутилась Берта. – Бездельников гоняла да шалопаям спуску не давала.

– Вот и прекрасно, – мой энтузиазм можно было есть ложками. Видя, что скептицизм сменился задумчивостью, я воспряла. – Нам необходимо сделать минимальный ремонт внизу, придумать основную фишку заведения, нафаршировать кухню нужными артефактами, заказать оборудование в обеденную зону, продумать меню, организовать рекламу и юридически оформить нашу маленькую точку.

– А также распределить обязанности, найти фермеров для поставки продуктов, нанять обслуживающий персонал, заказать вывеску, купить новую посуду, дать на лапу мэрии, чтобы разрешили открыть таверну в жилом доме, вытерпеть нападки соседей за «ходют и ходют, шумят и буянят» и в конечном итоге получить разбитые окна и подожженное крыльцо от владельцев единственного в городе ресторана за переманивание клиентов, – меланхолично продолжил Ясень.

Слуги напряглись, услышав про поджог, а я слегка скисла. Посмотрев в испуганные и смурные лица уже близких мне людей, я начала тихонько проговаривать:

– А что ты предлагаешь? Каждый из нас, конечно, сможет устроиться на работу в силу своих возможностей. Берта сможет попробовать податься в этот самый ресторан, если вдруг там появится вакансия, чего, конечно, никто не гарантирует. Феликс сможет стать лакеем в каком-нибудь богатом доме, получая несколько футов в месяц. Якима никто и слушать не станет, дадут отворот еще на подходе, стариков не берут на службу. Анри, может, и повезет – крепкие и молодые парни везде нужны, особенно грузчиками за пару ярков в день. Миру выпускать из дома той же горничной я не дам, сам понимаешь. Меня возьмут помощницей и, может, даже не обидят зарплатой, на хлеб хватит. Мне одной. Гувернанткой или учительницей без доказательств принадлежности к дворянству, пусть и обедневшему, мне не стать. А ты? Ты сам будешь работать разнорабочим и проклинать каждый день за то, что тобой помыкают и твои руки ценнее твоих мозгов.

– Гретта, я готов лично работать сутками напролет под твоим руководством на благо нашего общего дела, особенно если оно будет прибыльным, – мягко начал подросток. – И ты это прекрасно знаешь. Я не хочу саботировать твою идею. Напротив, уже сейчас могу накидать список слабых зон и преимуществ, на которых можно сыграть. Но скажи мне, пожалуйста, где мы возьмем деньги на первоначальные вложения? Если ты знаешь способ одномоментно получить несколько сотен фионов, не обращаясь в банк, к ростовщикам и не грабя прохожих, то поделись им, пожалуйста. Потому что я понятия не имею, откуда нам взять такой капитал сразу, – тихо закончил он.

Пауза затягивалась. Я смотрела в распахнутые глаза своего помощника и видела в них отражение моего собственного отчаяния. Пожалуй, в этом мире никто не был мне так близок по духу, как Ясень. Именно он понимал мое стремление к независимости, он одобрял мое желание иметь свои собственные деньги и разделял мою свободу мысли.

Прошедшие дни не только я ломала голову, как дальше содержать новых домочадцев. Каждый день я видела этот вопрос в болезненных складках на мальчишечьем лице, видела в нем отражение своей злости на себя за то, что наша «семья» экономит на необходимом. Нас беспокоила одна и та же мысль, даже если мы не делились ею друг с другом, но она витала в воздухе, третируя и лишая сна.

И всё-таки ему было хуже. Он заранее знал, что может произойти, и теперь неистово казнил себя за то, что не смог собрать больше денег. Молча, не позволяя себе жалости и не прося понимания, он тащил это чувство вины изо дня в день. Наверное, это и послужило толчком для моей повышенной мозговой активности.

И теперь, глядя на мое застывшее лицо, он понимал, что ответа у меня нет. Горькое понимание, отнимающее силы и надежду.