– Ага. Как раз руку жал павлину в цилиндре, радовался удачному заказу, а я тут как тут. То-то славно он орал, что огонь в кузне погас, а новый запалить не может! – довольно улыбался клятик.

– Это кто ж нему пришел за моей туркой?

– Не знаю. Хотя запах чуть-чуть знакомый.

Хм… Запатентовать свое «изобретение» я так и не успела, а потому ничто не может помешать незнакомому проходимцу использовать джезву. То, что кузнец лишился силы, отозвалось во мне горьким удовольствием – неприятно, конечно, но нечего клятвы нарушать. Увы, это больше напоминает месть клятвопреступнику, а не превентивные меры воровства идеи.

Но мне ли сейчас об этом переживать? Мой план рухнул в одночасье, собственная единственная турка осталась на развалинах графской кухни, в сундуке спрятан небольшой мешочек ягод, а приобрести новые по старым каналам – это публично назваться графиней Амори́ и нарисовать на лбу мишень.

Даже сама попытка выйти сейчас на рынок с кофе – это верный способ самоубийства. Каждой собаке в высшем свете известно, кто принес в мир новое слово и что оно значит.

Без защиты титулом, деньгами и суровым к чужакам папочкой нечего и думать о кофейной империи. Разве что пресловутая репутация слуг, о которой говорил Ясень…

Мечты. Сейчас нужно думать о насущном хлебе, а именно – о деньгах для всей нашей скромной, но разнообразной семьи.

Спускаясь вниз в большой холл с чертиком на плече, прячущимся под волосами, я приняла решение познакомить его со всеми. Моей власти хватит на то, чтобы упредить убийство малыша, а потом к нему привыкнут. Может быть, даже полюбят.

– Тьфу, собачья погода! Как знал, что до обеда не успею, – насквозь мокрый Феликс зашел в дом, стряхивая с себя мгновенно тающие снежинки. – Извольте принимать заказ, леди: краски, лак, валики. Даже артефакт для циклевки добыл. Пол-то тут крепкий, обновить его поверху и ладно будет. Лавочник-клят еще и недоволен был, мол, чего торчу у дверей, пока он есть изволит. Я согласен, обед – это святое, но уходить так далеко от лавки, а потом возвращаться вразвалочку… Всех покупателей растерять можно.

Я внимательно осмотрела большое помещение, которое служило нам чем-то вроде прихожей. Практически идеально прямоугольное, около сорока квадратных метров, которые пустовали в силу непонимания, куда такое богатство приспособить.

– Столовая раньше была, – рассказала однажды Берта. – Мы-то с муженьком бездетны, а сестра его с нами жила, вот уж у кого поросль младая не переводилась, каждый год рожала. Поэтому и приспособили эдакое пространство под трапезную и игры детские. Где столовались, там и игрались. Муж-то мой сердился, да против слез сестриных не устоял, а мне и отрадно за дитями наблюдать было. Они ж не виноваты, что мать их – королева змеиная.

Мы ели на кухне, куда заказали небольшой, но вместительный стол, благо, помещение позволяло.

Еще раз оглядев пустующие метры, я перевела взгляд на дверь, ведущую в кухню, где колдовала наша повариха. Хм...

Кажется, нашла.