– Откуда ж я знаю? – недоуменно откликнулся он. – Может, двух этажей ни разу не видела. А, может, болезнь у нее глазная – чужую работу смотреть любит, пока баклуши бьет.
– Да наша Руська поболее тебя трудится! – задохнулась от негодования соседка. – И прядет, и вяжет, и пироги печет! Пекла… пока ваш хлопец ей венец и ребятишек не посулил глазами своими бесстыжими! Вот, что соседушки, зовите старши́х, толку с вами, недорослями, разговоры вести.
– Подождите, давайте разбираться. Он обещал ей что-то, давал слово, может, приставал к вашей внучке... дочери? Дочери.
– Да никогда… – завелся Ясень, но я приложила палец к губам, строго шикнув. Только скандала не хватало.
– Кто б его к девахе пустил? – искренне возмутилась женщина. – Так, через окно завлекал, знаки разные показывал, махал зазывно. Девонька-то наша совсем ум потеряла!
– Было б что терять. Я вашу Руську в глаза не видел, не то, что ей там что-то махать! Со своими претензиями можете к любому мимо проходящему парнише подойти, вдруг он через окно на вашу деву взгляд кинет. А я никому ничего не показывал. Не доросла ваша пигалица до показух.
– Подожди, не сердись. Нужно позвать эту девушку и у неё спросить, что…
– А причем тут ты? Что это вообще за парубок, а?
Начав в унисон со скандальной бабой, мы обе резко замолчали и уставились друг на друга.
– А… кто?
– Да что вы мне голову морочите?! Хлопец ваш, в плечах поперек дверей шире! За инструментом к мужу моему ходил, сарай ваш строил. Да вон же он, за домом лошадь обихаживает!
Медленно, как во сне, мы развернулись в сторону хозяйственных построек и увидели радостного Анри, выведшего разгулять застоявшуюся скотину. Довольный конюх похлопывал животное по боку и насвистывал что-то незамысловатое, широко улыбаясь любимой кобыле и простецки почесывая затылок.
– Не, не мог, – отрицательно покачал головой Ясень, неотрывно наблюдая за грумом.
Я же перевела взгляд на чужое окно и увидела донельзя счастливую улыбку девчушки, едва ли не пускающую слюни на нашего широкоплечего и высокого брата по несчастью. Приплыли.
Глава 8
– Миром клянусь, ничего не обещал! – бухнулся на колени допрашиваемый и с размаху приложился лбом о сырую землю. – Что б мне больше в храм ни ногой, если вру!
– Встань немедленно, – цедил Ясень, тяня за руку дурака, окосевшего от перспективы быть ожененным на первой встречной.
– Не обещал, не разговаривал, неприличностей не показывал, на том святыню целовать готов! А если угодно, так жените. Пропаду, бедовый, с такой-то «красотой» брехливой под венцом, – блажил наш нерадивый слуга, методично стукаясь лбом о дорожку.
На этот цирк с конями квадратными глаза смотрела соседская баба, разом пятясь к своему чистому забору. Не согласная с тактическим отступлением матери невеста яростно мотала головой, не забывая слать дебильно-счастливые улыбки нашему конюху, и махала руками, мол, не отступай, не смотри, что странный.
– Разрешите только с теткой и дедом проститься. Ты, братишка, не поминай лихом, батьке моему передай… ой, батька-то наш сапоги откинул… тады святому отцу передай, что кончилась жизнь молодая Анри-холопа, и сам он разом кончился. Вот прям у этих ворот и помер от счастья женатым быть! – истерика набирала обороты. – Да не на ком-нибудь, а на девице красной, в близи не знакомой, словом не обмолвившейся, сказки про меня рассказывающей – стало быть, кругом честной особе!