— Что-то случилось? — спрашивает она.

— Наверное, отряд половцев заметили, — отвечаю я.

— Они нападут на нас? — задает она вопрос с детским восторгом: «Ой, как интересно!».

— Всё может быть, — говорю я и придерживаю коня, чтобы первая кибитка поравнялась со мной.

В ней лежит мое копье. Кольчуга и бригандина на мне, шлем висит на передней луке, а щит приторочен к седлу. В доспехах жарковато скакать, особенно в середине дня, когда солнце палит с особой щедростью. Пот ручьем течет по позвонкам, к вечеру рубаха мокрая, хоть выкручивай. У меня с собой особая палочка длинной сантиметров сорок, которой чешу зудящее тело под доспехами. Приходится быть все время на чеку. Мы сейчас в глубине половецкой территории. За проезд по ней купцы платят и немало. Я пока никому не платил.

— Половцы, целый отряд, — докладывает подскакавший дружинник.

— Много их? — интересуюсь я.

— С полсотни, — отвечает он.

— Всем приготовиться к бою! — приказываю я и, взяв копье, выезжаю вперед, чтобы первым встретить непрошенный гостей.

Мои дружинники подтягиваются ко мне. Бывшие пленные теперь едут ближе к телегам. Я пообещал, что кони и оружие, выданные мною, останутся им, когда доберемся до Путивля. Впрочем, они готовы были отслужить из благодарности за вызволение из плена. Некоторые уже набиваются мне в дружинники. Я пообещал рассмотреть этот вопрос по приезду в свое княжество. Толковые дружинники мне нужны. Теперь есть средства на содержание большего количества воинов. В эту бурную эпоху их много не бывает, может только не хватать.

Возглавлял половецкий отряд мужчина лет под сорок с темно-карими глазами и русыми бородой и усами на круглом лице. От моих дружинников внешне ничем не отличался. Разве что длинная кольчуга с короткими рукавами и разрезанным внизу спереди и сзади подолом была из плоских колец и имела пять приваренных встык, немного загнутых, стальных пластин шириной сантиметров семь-восемь каждая и длиной во всю грудь. Гибрид кольчуги с пластинчатым доспехом. Явно сделан в Персии. Такой не по карману обычному дружиннику. Интересно было бы проследить его судьбу, узнать, сколько хозяев поменял на своем веку, который, судя по вмятинам и более свежим заплаткам, был долог. Вторым отличием было властное, точнее, надменное выражение лица. Видимо, это не просто глава коша-аула, а еще и предводитель куреня, состоявшего из нескольких кошей. К концу имени такого добавляют слово «кан», которое русские произносят как «хан».

Остановившись метрах в пяти от меня, он вместо положенного приветствия произнес:

— Я — Чаргукан, глава орды, ты едешь по моей земле!

Отсутствие приветствия говорило, что это не просто сбор платы за проход, а классический наезд. Уверен, что все кочевники этой части Степи уже знают, сколько нас едет, сколько лошадей перегоняем и сколько и какого товара везем. Близко к нам ни один кочевник не приближался, но зрение у них отменное да и следы умеют читать, особенно оставленные на месте ночевки.

— Я — Александр, князь Путивльский, любимый сын Волчицы-Матери. Она разрешила мне ездить по ЕЁ степи, где хочу и когда хочу, — спокойно, без выпендрежа, ответил я.

То ли мое имя, то ли, что скорее, упоминание Волчицы-Матери, их божества, произвело на половцев впечатление. Чаргукан, правда, сделал вид, что не понял священный смысл моих слов.

— Ты должен заплатить мне за проезд через мои владения, — с вызовом заявил он, — отдать десятую часть товаров и лошадей.

На счет десятой части — это было обычное надувание щек. Согласился бы и на десяток лошадей и пару мешков соли. Но если заплатить ему, завтра к обозу сбегутся все ханы этой части Степи. Я ведь не купец, редко здесь езжу, значит, надо обобрать по полной программе.

— Ты, наверное, не расслышал, кто я такой, — сказал я и представился вторично. — Я не плачу НИКОМУ и НИКОГДА. Только делаю подарки своим друзьям. Но мои друзья не ведут себя так, как ты. Поэтому не получишь ничего.

— Тогда я заберу всё! — грозно пообещал Чаргукан.