Мы проверим, можно ли написать книгу о себе изнутри.

План был прост, хоть и невероятен на первый взгляд. Мне следовало принять двойную дозу снотворного и крепко-накрепко погрузиться в собственный сон. Там меня ждали черновики той самой книги о себе, которую мне пришлось составлять после провала с боевым ритмом. Всего-навсего пятьдесят страниц о анатомии духа и сна, которые невозможно было вспомнить при пробуждении. Владея этим знанием, я хотел попробовать дублировать систему влияния духа на тело, замкнув ее на разум. Если эксперимент будет удачен, я смогу управлять резервами тела не верой, а мыслью.

Были и сложности — для реализации этого плана нужно будет покрыть практически все тело сложной татуировкой символов-проводников, причем краской для этого будет смесь некоторых кислот и солей тяжелых металлов. По моим дилетантским расчетам, полный узор убьет меня как минимум восемь раз, прежде чем проявится необходимый эффект. Значит, работать придется понемногу.

Соусейсеки должна была разбудить мое тело, не потревожив дух, чтобы оно дублировало действия во сне. «Управляемый лунатизм», как я объяснял. Впрочем, часть со знаками и ядами я благоразумно не озвучивал — не хотелось волновать Соу.

Две таблетки амитриптилина вырубили меня наповал — я даже не заметил, как уснул. Даже во сне чувствовался их эффект — все казалось вязким и тягучим, словно тонуло в патоке. Я создал копию стола, за которым сидело мое тело, разместил на нем письменные принадлежности, а затем извлек из памяти первый черновик. Оставалось ждать.

Соу сработала виртуозно — я лишь краем уловил дыхание Розы Мистики, а воздух перестал быть таким плотным. Я раскрыл книгу.

«Соусейсеки, я начинаю. Исправь положение рук, если что не так. Тест, тест, тест. Жду сигнала».

Спустя минуту я почувствовал еще один импульс силы. Можно начинать.

Каждый из нас таит в себе все, что успел воспринять, и еще немножко. Я был в положении загипнотизированного, которого попросили написать средневековую инкунабулу. Перо вместо привычной ручки; сложные иллюстрации, недоступные не умеющим рисовать; идеальные контуры знаков, ошибка в которых была бы по меньшей мере опасна. Я мог сделать такое только во сне.

Работа была сродни медитации — переписывать и срисовывать готовое, никуда не спеша. Время от времени я чувствовал импульсы Розы Мистики, которыми, как я полагал, Соусейсеки удерживала мое тело в сомнамбулическом состоянии.

Кто знает, сколько времени прошло, но настал миг, когда я окончил завиток последней буквы и, посыпав страницу песком, сдул его и закрыл книгу.

На обложке было написано: «Librum Clamoris»

Я ожидал, что пробуждение будет не из приятных, но действительность, как обычно, оказалась хуже ожиданий. Вместо утренней свежести тело поприветствовало меня судорогами в смертельно уставших руках, парой прострелов в спине, чувством лютого голода и онемевшими ногами. Сдерживая проклятия, я свернулся клубком на постели, растирая затекшие мышцы.

Соусейсеки тоже выглядела уставшей. Она даже не поздравила меня с удачным завершением дела, а только подвинула ближе тарелку с парой бутербродов и включила чайник.

Через полчаса я был более-менее готов жить дальше. Но мне не давало покоя молчание Соу, которое просто действовало на нервы. Странно, обычно амитриптилин, напротив, стирал любые чувства, оставляя внутри пустоту, да и знобить после него не должно…

— Соу, что случилось? Сколько я спал?

— Четверо суток, мастер. Мне было непросто удержать вас.

— Но лекарство должно было действовать не более шестнадцати часов?!

— Дальше пришлось поработать мне. Это…утомляет.

— Соу. Я должен поблагодарить…