Мне здесь лежать не приведётся ни при каких обстоятельствах: женщин не помещают в крипту, а хоронят в стенах верхней части усыпальницы.

Я заранее распорядилась подготовить место, высечь на саркофагах имена и придать лицам на них сходство с Оттоном и Эгмонтом. Камнерез постарался: не только достиг портретного сходства с оригиналами, но и изобразил некоторые атрибуты, говорящие о том, что один из них — герцог, а другой — наследник. Но сюда тела будут помещены ещё не скоро, сейчас весь обряд пройдет наверху и снаружи.

Перед усыпальницей есть специальное место: площадка, а на ней низкий каменный стол для гробов под каменным же навесом. На этот стол не то что два, пять покойников можно одновременно выставить. Должно быть, это со времен войн осталось.

Около этого тоскливого места я и встречала прибывших. Утром скорбного дня пошёл мерзкий мелкий дождик, но к полудню, на который была назначена церемония, он закончился. Вместо этого подул на редкость холодный, пронизывающий ветер. Пришлось надеть теплую накидку и вместе со шляпой превратиться в чёрный стог.

Наши кирвалисские дворяне прибывали вперемешку со столичными гостями, но отличить их было легче легкого. У местных и лица попроще, и наряды подешевле. К тому же большинство из них были мне знакомы хотя бы внешне.

Среди незнакомых новоприбывших столичных аристократов я сразу опознала канцлера. Его портреты регулярно печатали в газете. Интересный мужчина. Не красавец и уже не юноша, но очень привлекательный. В жизни даже лучше, чем на картинке, причем во много раз. Высокая стройная фигура, идеальная осанка, породистое, длинное лицо, подбородок с ямочкой, тонкий нос с горбинкой и ярко горящие, живые глаза. Двигался он с грацией дикой кошки, а взором сверлил мою вуаль, как будто мог за нее проникнуть.

Я одернула сама себя. Да что это я слюни распускаю на постороннего мужчину! Граф Стефан давно и прочно женат, у него, как писали в газетах, трое детей между прочим! А об его любовных похождениях народ песни слагает и анекдоты рассказывает. Некрасивая знатная девица для такого — объект политических комбинаций, не более.

Среди остальных столичных гостей я еще смогла узнать нотариуса по характерному наряду и бляхе. Мага вычислить не удалось: все остальные господа выглядели как родовитые дворяне, никаких традиционных мантий и посохов. Яркой, нестандартной внешностью тоже никто не выделялся.

Канцлер взял на себя всю церемонию представления и познакомил меня со всеми прибывшими. Герцог, герцог, граф…

Только когда он назвал имя Фердинанд Морнар безо всяких титулов, я поняла, что это и есть маг. Странно. Он выглядел совсем обычным. Настолько обычным, что я бы не обратила на него внимания, например, на улице. Сравнительно молодой, на вид чуть за тридцать, светловолосый, не уродливое, даже довольно приятное лицо, хороший средний рост, по крайней мере меня он выше, нормальное или скорее худощавое телосложение… Но взгляд с него как будто соскальзывал. Встретив его снова, я бы ни за что не узнала. Таким надо на работу в тайную службу, незаменимые люди.

Похоронные служки торжественно вынесли два гроба и церемония началась.

Сначала кирвалисский верховный жрец долго превозносил добродетели покойных, хотя при жизни был с отцом на ножах, а брата вообще не выносил, затем жрицы из городского храма пропели заупокойные молитвы.

После этого все начали прощаться. Так как считалось, что я уже попрощалась, то мне оставалось стоять на ледяном ветру, закутавшись в накидку из черных лис и ждать, когда совсем закоченею. Утешало только то, что большинство столичных гостей, а также жрец и жрицы были одеты значительно легче меня, а значит, церемонию постараются сократить.

Так и случилось. Все закончилось меньше чем за полтора часа. Ушлый жрец прокрутил четырехчасовую церемонию в ускоренном варианте. Затем я пригласила всех на поминальную трапезу в замок.

Дворецкий не подкачал, устроил все как положено. Один стол для высшей знати на невысоком помосте, другой, огромный — для всех остальных внизу. При этом угощение везде одинаковое, только знати выставили вино получше.

Все, носившие титул не ниже графского, уселись со мной за один стол. К девяти столичным добавились трое местных, тоже графы. К моему удивлению с нами за стол усадили и мага. Сделано это было по указанию канцлера. Я заметила, что поначалу Бернал отвел магу место за общим столом, но граф Арундел сделал знак и этот самый Фердинанд Морнар уселся рядом со своим покровителем. Остальные графы и герцоги, если и были недовольны, то промолчали. Я тоже не стала спорить. В конце концов я здесь не хозяйка, а только ее изображаю.

Марта расстаралась. Когда заезжие господа распробовали её шедевры, то выражение их лиц сменилось с дежурно-траурного на восторженное. После первого бокала пошли речи. Все выступавшие несли какой-то общий бред, чувствовалось, что никто из присутствующих ни отца, ни брата не знал и не любил, просто произносили то, что положено говорить в таких случаях. Я просидела для приличия ровно час, затем встала, извинилась и вышла. За дверями пиршественного зала меня догнал канцлер, поймал за руку и проникновенно произнес:

— Дорогая леди, я понимаю, вы расстроены и устали. Завтра, — он сверкнул глазами и улыбнулся таинственно, как будто мы с ним были в сговоре, — Завтра мы с вами встретимся при более благоприятных обстоятельствах. Нотариус зачитает нам завещание вашего батюшки, а я оглашу волю его величества. Надеюсь, вам понравится.

Понравится? Это он о чем? Неужели император получил и удовлетворил мое прошение? Я ничего не стала отвечать, просто сделала реверанс и хотела уже идти дальше, но канцлер удержал меня еще на пару минут. Стоял очень близко и осторожно поглаживал по руке, в которую вцепился как клещ, при этом нёс какую-то пургу:

— Миледи, поверьте. Я соболезную вам в вашей утрате, но в то же время надеюсь, что лично для вас судьба повернется светлой стороной. Да, позвольте выразить вам восхищение тем, как великолепно было все организовано. Моим служащим стоило бы у вас поучиться. К сожалению, наше знакомство не будет долгим. Боюсь, мне, как и большинству гостей придется завтра вечером вас покинуть, дела призывают. Но не бойтесь, одна вы не останетесь.