— А Эльмира — мой?

Стефан махнул рукой:

— Она тоже не твой, всё-таки прирождённая дворянка, но готова снизойти ради вашей великой любви. Поторопись, крошка ждёт тебя прямо сейчас в городской гостинице.

Не так давно Фернан не обратил бы внимания на оскорбительные речи графа Эстеллиса, а бегом побежал бы в город, чтобы увидеть девушку своей мечты. Но что-то изменилось в нём за недолгую жизнь в Кирвалисе. Снова прогнуться перед благодетелем выбрав путь наименьшего сопротивления? Ну уж дудки! Никакая Эльмира не стоит того, чтобы из-за неё лишаться собственного достоинства. Да и после разговора с её братом образ чистой, невинной, благородной и влюблённой девушки померк в глазах мага. Ему было неприятно себе признаться, что сомнения возникли уже тогда, когда он узнал, что она пишет канцлеру, пытаясь устроиться в любом качестве при грядущем герцоге. Тогда он прогнал от себя эту мысль, но потом поведение Лизандра её подтвердило. Так что торопиться к Эльмире не было никакого смысла. Продажные женщины взаимозаменяемы, не одна, так другая.

А Александра — она одна такая на всём свете. И отношение к Фернану у неё не чета канцлерскому. Пусть он для неё только друг и соратник, но она не смотрит на него свысока. А Стефан зарвался, надо хоть как-то поставить его на место.

Поэтому, помолчав, он ответил:

— Знаешь, пожалуй, я не поеду. Как-то пропал у меня интерес к Эльмире. Зачем тогда посещать её в гостинице на ночь глядя, позорить девушку? Зря ты её сюда притащил.

Совсем не такой реакции ждал от него канцлер. Как всегда, когда ломались его планы, граф Эстеллис пришёл в ярость.

— Ты что, совсем спятил, берегов не видишь?! — зашипел он в бешенстве, — Я сказал: поезжай, значит, так ты должен сделать. Это приказ!

Фернан на всякий случай сделал шаг назад и выставил между собой и графом универсальный щит, а затем ответил:

— Приказывать мне может император, но от него я никакого приказа не получал. Он не отзывал меня из Кирвалиса. А то, что ты сейчас сказал — лишь слова, ничего более. Я вообще не понимаю, зачем ты сюда явился.

Стефан злобно сощурился.

— А если я скажу, что сам собираюсь жениться на Идалии Александре?

Фернан пожал плечами.

— Скажу, что она имеет право выбора. Если она выберет тебя, что ж, так тому и быть. Но я сомневаюсь. И потом, а как же Клотильда? У тебя же жена и трое детей! Их ты куда денешь?

Граф презрительно хмыкнул.

— С Клотильдой я договорюсь, поверь. У этой женщины темперамент медузы. Ей в нашем браке нужно лишь положение в обществе, постель её тяготит. Она смолоду мечтала о карьере главной жрицы Доброй матери. Что ж, пришла пора исполнить её мечту.

Фернан аж задохнулся. Этот гад всё продумал. Действительно, брак его был нерушим, но существовала одна-единственная лазейка. Если женщина, родив мужу детей, желала посвятить себя богине, она могла это сделать. Мужчина же в этом случае становился свободным для нового брака. Для крестьянки или горожанки этот путь годился в случае, если мужем оказывался жестокий тиран. Тогда даже то, что она оказывалась на низших ступенях храмовой иерархии и не могла претендовать на высоты, было лучше её положения в доме. Но Клотильда… Знатнейшая из знатных, гордая и влиятельная, она могла претендовать на самые высшие храмовые должности. Не было никаких сомнений: ей предоставят место, соответствующее её сегодняшнему положению. Даже выше. На праздниках в императорском дворце она будет сидеть рядом с троном, по правую руку от её величества.

А Стефан сможет снова наслаждаться свободой.

— О детях тоже волноваться не стоит, они не пострадают, — добавил Эстеллис, — Отправлю их учиться куда-нибудь в Элидиану, пусть посмотрят, как люди живут. Мне есть, что оставить им в наследство. А герцогство Кирвалисское… о, это лакомый кусок. И его госпожа тоже. Огневая, страстная женщина, прости, девица. Она будет моей.