– Не позволю. Я по нему придумал, как поступить. И в этом опять мне поможешь ты. Мне нужен «Клаус».

– Глеб, он законсервирован.

– Знаю. Светиться не будет. Мне только нужно, чтобы он выполнил несколько простых бытовых вещей. Купить билет, заказать такси – одним словом, ничего особенного. Поверь, Ким его не увидит.

– Хорошо, – выдохнул Фитин. – Кстати, где сейчас Рыбак?

– В Прибалтике. По крайней мере, в скорости должен там появиться.

– Из-за Шилова?

– Да. Правда, с Рыбаком в Прибалтику ушёл «хвост». Люди Абакумова.

– Он что, не смог от них оторваться?

– Смысл? Командировка официальная. И так, и так бы выяснили. К чему лишние проблемы?

– А если «смершевцы» его взяли?

– Сам сначала испугался. Но, думаю, вряд ли. Иначе бы арестовали прямо на вокзале. – Старков распахнул одну оконную створку. Но от этого в помещении прохладнее не стало. – Думаю, Абакумов захотел выяснить, с какой целью я направил Кима в Прибалтику? Прав или нет, скоро узнаем. Ким в штаб Баграмяна должен прибыть часа через три. От силы – пять. Сразу по приезде я приказал ему дать о себе знать. Так что будем ждать. – Глеб Иванович всем телом развернулся к собеседнику. – Сейчас, Паша, подумай, как мне выйти на Жукова. Вариант личной встречи отпадает. Уже пытался – ничего не вышло. Он под постоянным присмотром людей Берии. Рокоссовского тоже исключаем – все телефоны прослушиваются. А мне нужен выход на Жукова здесь, в Москве, и так, чтобы никто об этой встрече не знал. За исключением того человека, кто нас сведёт. Но это должен быть верный человек. Кстати, не знаешь, до какого числа Жуков пробудет в столице?

– Понятия не имею. Но знаю одно: на первые числа августа, дата будет уточнена, намечено расширенное заседание Ставки. Кстати, на заседание вызван и Рокоссовский.

– Цель заседания? – Старков напрягся.

– Не знаю. Мне приказано подготовить информацию по Прибалтике и Польше. А что хочет САМ – неизвестно. Ты же его знаешь. Кстати, почему тебе нужен именно Жуков? И что, чёрт побери, происходит?

– Помнишь наш разговор на набережной? – Фитин утвердительно качнул головой. Ещё бы он не помнил ту встречу. Она занозой сидела в его мозгу всё последнее время. – Так вот, – продолжил мысль Старков. – Мы были не правы. Потому как решили, будто атака на нас только началась. Всё совсем иначе, Паша. То, что произошло с тобой в кабинете у Сталина – финальная стадия тщательно спланированной операции против одного человека. И на самом деле мы: ты, я, Костя – во всём этом дерьме далеко не главная цель. Мы так, пришмётки. Раздавят и забудут. Но перед тем используют, точнее, уже начали пользовать в игре против одного очень большого человека.

– Против Жукова, – выдохнул Павел Николаевич.

– Именно. Всё остальное – сопутствующее. – Старков устало прислонился к подоконнику. Главное Фитину он сказал. Теперь следовало убедить генерала в том, что действовать нужно незамедлительно – И ещё: то, что мы с тобой наметили, они от нас ждали. Они спланировали наши действия и заставили нас поверить во всё, что придумали. А мы с тобой два идиота, которые сами залезли в открытую мышеловку.

– Господи… – Фитин рванул верхний крючок кителя. – Но ты… – Павел Николаевич судорожно сглотнул набежавшую слюну. – Ты же сам только что сказал, что ничего не будет!

– Паша, если будешь действовать так, как я тебе говорю, ни с тобой, ни с твоими родными ничего не случится. Не обещаю. Гарантирую! Но мне нужен выход на маршала! Личный контакт с ним! И организовать контакт должен человек, которому Жуков верит! Не доверяет, Паша, а именно верит! Если эта встреча состоится и если Жуков поверит мне – считай, ты родился в рубашке. С петухами. Кстати, желательно, чтобы контактёр вообще понятия не имел, для чего мне нужна встреча с маршалом.

– Но он обязательно поставит об этом вопрос!