Геринг обладал уникальной способностью: достаточно было одного его присутствия, чтобы все окружающие, как бы они заняты ни были, всё бросали и вертелись только вкруг него одного. И тому был не страх или почитание. Просто Геринг, как некогда заявил один из тибетских шаманов, с которыми налаживали контакт Геббельс и Гиммлер (вообще-то, первым нужно было ставить имя Гиммлера, потому как именно он стал инициатором тех встреч, но Геббельс всегда в данном списке ставил своё имя спереди: он-то знал, кто нёс на себе основной груз переговоров), обладал сумасшедшей внутренней энергетикой, которая сметала всё на своём пути. Когда «боров» услышал данную характеристику себе, он тут же поменял своё мнение о прибывших в Берлин тибетцах, хотя до той поры относился к тем пренебрежительно и терпел их, исключительно выполняя приказание фюрера.

Вот и на этот раз Геринг вроде ничего не делал, только молча сидел в ожидании. А он, Геббельс уже не мог связать и двух слов. Проклятие какое-то…

А Геринга бесил театрально-деловой вид соратника по партии, который вечно строил из себя гения мировой пропаганды и культуры. Впрочем, на сей раз рейхсмаршал решил волю чувствам не давать: в конце-концов, кто здесь хозяин?

– Герман, говорят, вы вчера встречались с нашими промышленниками? – Геббельс произнёс фразу тихо, не отрываясь от текста.

– А что, у нас уже можно встречаться с чужими промышленниками?

– Вы прекрасно поняли, что я имел в виду.

– Следите за мной?

– Нет. Но данным фактом был недоволен Шпеер. Из чего я сделал вывод: встреча носила личный характер.

– Ошибаетесь, – уверенно отозвался Геринг. – А чтобы убедиться в моих словах, можете опросить всех, кто там присутствовал. Этих жмотов и сквалыг. Круппа, Шахта… Мы ездили вместе с фюрером. И они нам не дали ни пфеннига! Скажите, Йозеф, как можно вести войну, когда тебе не дают денег?

– Настоящему фюреру совсем недавно тоже отказали. И именно те самые люди.

Геринг промолчал.

Геббельс знал о результатах встречи. Его о них проинформировал президент имперского рейхсбанка Вальтер Функ. Правда, он сообщил и о другом факте, будто в конце встречи с Герингом общался сам Крупп тет-а-тет. Но вот о чём шла речь, этого-то министр пропаганды как раз и не знал.

– Как себя вёл Бургдорф?

– Именно об этом я и хотел поговорить. – Геринг, приподняв зад, обеими руками ухватился за подлокотники и придвинул кресло ближе к столу. – Наш малыш, кажется, начинает чувствовать себя настоящим фюрером.

– Разве это плохо? Мы сами этого желали.

– Я? Нет. Я как раз хочу, чтобы кукла оставалась куклой. Которой можно было бы манипулировать. Которую можно спрятать в коробку. А не вздрагивать от того, что она выкинет в следующий момент.

– У вас имели место неприятности?

– Пока нет. Но могут быть. – Геринг всем телом откинулся на спинку, от чего кресло заскрипело. – Йозеф, я вчера не мог избавиться от мысли, будто передо мной Ади. Даже когда мы ехали в автомобиле, он продолжал играть. Этот паразит копирует Гитлера везде!

– И что вас напугало?

– А вы правы. Да, меня испугало. – Геринг рывком склонился в сторону Геббельса. – Меня испугало то, что если бы он вдруг сказал охране арестовать меня, я бы сейчас сидел за решёткой. Если не хуже.