Его рот наполнился слюной, мышцы напряглись, мужское достоинство стало пульсировать еще сильнее.
На лицо Александры упала непослушная прядь. Пирсу до боли хотелось убрать ее за ухо, погладить нежную мягкую щеку.
– Ты уверена? Ты должна быть уверена.
– Я не была уверена. – Она робко подняла глаза. – Пока не увидела тебя… занимающегося этим.
Ее пальцы убрали волосы с его лица, ее прохладные пальцы охладили кожу, охваченную огнем страсти.
– Я уверена… была уверена, что ты… – она говорила, тщательно подбирая слова, – сильный и быстрый… напористый.
Значительная часть жара покинула Пирса, сменившись бездной сожаления и злобы. Ему отчаянно хотелось знать, что с ней случилось и как.
Хотя нет, он был неправ. Одна мысль об этом убивала его.
– Но сейчас ты не спешил, – продолжила она. – Ты действовал неторопливо, размеренно. – Она наклонилась и взяла его за руку.
Завороженный и откровенно ошеломленный, Пирс молчал и только, широко открыв глаза, следил, как она направила его руку к шелковистому треугольнику волос на своем теле. Она прижала его пальцы к средоточию своей женственности, и они легко скользнули между нежными складками плоти, встретив теплый влажный шелк.
Оба изумленно ахнули, одновременно ощутив вспыхнувшие между ними искры.
– Я хочу, чтобы ты был последним мужчиной внутри меня. – Теперь ее глаза горели желанием. – Я хочу, чтобы это был ты, муж мой.
Пирс услышал достаточно.
Он приподнялся, схватил ее за талию и усадил на себя. Это он мог сделать. Это он должен был сделать с самого начала – вытеснить воспоминание о другом мужчине неземным волшебным блаженством.
Александра не осознавала, сколько сил ей потребовалось, чтобы предложить себя, потребовать близости, но, наконец, он снял мантию соблазнительницы с ее плеч.
Редмейн оставался в сидячем положении, и его бедра все так же были укрыты простыней. Только он помог ей раздвинуть ноги и сесть на себя верхом.
Некоторое время они недоверчиво смотрели друг на друга. Пирс вглядывался в ее глаза, словно отыскивая в них повод не продолжать.
Он его не нашел, поскольку она такого повода не давала.
Александра держалась за сильные плечи мужа, когда он, придерживая ее за поясницу, завел ее ноги себе за спину. Ей понравилось быть над ним, смотреть сверху вниз на израненного первобытного зверя. Она обладала силой – могучей женственностью. Именно эта сила вызывала дрожь в его теле, словно один только ее вид возбуждал и опьянял его.
Их губы слились, а с ними слились и их сердца. Их души. Их судьбы.