На нас смотрели с надеждой. Вернее, нам заглядывали в рот. Двойное зеро, выпадающее раз в тысячу лет. Они всем своим видом предлагали сходить ещё раз за едой. Папуасы боялись попросить нас поучаствовать в продуктовой экспедиции напрямую, но не уставали рассказывать о богатствах домиков с едой и о том, что туман уже был и ларьки снова полны ценностями.

Наша банда поддержки состояла из меня, наверняка невероятного шамана. Могучие родители Голодной Настеньки отчитывались мне за каждый шаг, а это, между прочим, аж родители девочки, которая одним движением руки определяет скопление злых духов и что есть нельзя, а движением другой руки находит запасы вкусного мяса и имеет огромного ручного, летающего, огнедышащего дракона и, чисто из уважения к нам, одноголового. Нешуточное уважение ко мне выказывал крупный, даже для нашего стаба, очень плотный и крепкий Батюшка Айболит, по меркам папуасов, настоящий великан. Он носил под своей чёрной одеждой плетёную из стальных колец рубаху, чем вызывал трепет у наивных чёрных человечков.

Большое впечатление на аборигенов произвела Сестра Ася. Раны заживают быстро, зато получаются ещё быстрее. Многие местные были ранены. Она страшно ругалась, когда лечила, пока мы выясняли про дракона. Под её руками кости срастались, вырванные мышцы и сухожилия становились на место, а огромные гниющие раны превращались в розовые рубцы.

Эль-Маринель у папуасов была звезда, и статусом от великой шаманши до местной богини, не желающей раскрывать своё инкогнито. Светлокожая девушка, почти без одежды, с небольшим белым ёжиком на голове, которая прекрасно видела в темноте, с одной стрелы из своего волшебного лука убивала огромных, одержимых злыми духами монстров. Она видела чудовищ в самых дальних концах коридоров и убивала их первой стрелой. Одной-единственной стрелой! На глазах изумлённых пигмеев наша эльфийка нарушала все мыслимые и немыслимые правила и возможности использования луков, по части которых папуасы были недюжинными умельцами. Как по мне, она могла использовать любую палку с верёвкой в качестве лука, но папуасы Бублик оценили. Я и сам, не обиженный ни умом, ни силой, не мог натянуть Бублик больше чем на треть, если делал рывок, то до половины, и ни о каком хождении с натянутой тетивой и речи быть не могло. А вот Эль-Маринель замирала на десятки минут с натянутой тетивой, выжидая ту самую миллисекунду, когда на мгновение роговые пластины твари разомкнутся, освобождая пространство, чтобы туда могла пройти стрела под невероятным углом и пробить споровый мешок. Маленькие чёрные человечки, с рождения жившие в обществе, где копьё, лук и штучка, которую надевают на половой орган, являлись самыми главными атрибутами мужчины, с первой секунды, с первого взгляда оценили могучее оружие эльфийской лучницы.

В общем, нашу банду воспринимали нормально, как должное. А какие должны быть спутники у родителей Голодной Настеньки? Возглавить великую продуктовую экспедицию мы согласились, чем вызвали неописуемую бурю восторга и невероятное количество суеты.

Выражаясь геймерским языком, «танками» этого похода был уже не дракон девочки с голодными глазами, а сами родители. Наши друзья впечатлились Настей Лёней не меньше, чем драконом. Два огромных, в полтора человеческих роста рыцаря в средневековом глухом доспехе. Чёрная воронёная легированная сталь без единого декоративного элемента. Заточенные острее бритвы секиры, уже и не знаю, сколько они теперь весят. Я по привычке говорю, сто килограмм, но такое ощущение, что с каждой модификацией килограмм по десять добавляют. А пирамиды шипов на латных перчатках? Небольших заражённых наши монстры хватали за голову и встряхивали, ломая шею, а затем отшвыривали папуасам для потрошения. Тех, кто покрупнее, обычно ещё на подходе убивала стрелами почти голая лучница, выбравшая для похода самые короткие и красивые эльфийские платья, которые смогла снять со свежаков на нашем стабе. Тех, кому удалось проскочить, встречали секиры квазов. Остальные просто шли прогулочным шагом, а между нами, визжа от восторга и предвкушения богатой добычи, бегали маленькие чёрные человечки.

Так мы и дошли до мест кормления. Это были обычные коммерческие ларьки, расставленные вдоль подземного перехода. Стандартный набор — шаурма, ширпотреб, трусы-носки, и несколько с продуктами. Выделялись из обычного набора закрытая на замок скобяная лавка и пара ларьков с сувенирами. Стикс, очевидно, посчитав, что подземный переход и метро — одинаковые дырки в земле, прилепил рельсы метрополитена к бытовому пешеходному переходу.

Ничего мудрить было не надо. Собираем, тащим и делаем аборигенов счастливыми. Настя Лёня отрывали от стен рекламные плакаты. Баннеры были стандартные — три на шесть метров, но высота коридора не позволяла размещать рекламу в полную величину, поэтому верхний край плаката был подвёрнут. Квазы просто оторвали и сложили ткань в несколько слоёв, сделав подобие волокуши, под дно сооружения подложив кусок профлиста, оторванного от стены одного из ларьков.

Аборигены напихивали ценностями сумки, которые добыли здесь и собирались тащить сами, а также с визгом восторга наполняли волокушу. С похожей конструкцией они были знакомы. Подобную штуку с едой им помог дотащить огнедышащий дракон Голодной Настеньки.

Пока мелкие таскали жратву в транспорт и набивали рты и сумки, я изучал окрестности. В углу каждого плаката фломастером было написано постановление главы Коняевской администрации и дата. Что это была за дата, сказать не могу, — либо дата, когда был повешен, либо дата, до какого он должен был висеть. Если честно, про метро в городе Коняевск, и вообще о таком городе, я никогда не слышал. Скорее всего, Стикс взял метро в большом городе и к нему очень аккуратно прилепил, может быть, единственный подземный переход на весь Коняевск. Если честно, и товары здесь были именно коняевские.

Ларьки стояли плотно и были наполнены добротными, но непритязательными товарами. Имелось немало китайской бижутерии, совсем простой еды, а на полках продавалось много домашнего консервирования. Рядом с резиновыми сапогами и китайскими синтетическими свитерами, от которых даже на взгляд кожа чесалась, стояли баллоны с трёхлитровыми укупорками огурцов и помидоров. Крупы и сахар продавались в неброских безымянных упаковках, россыпью или расфасованными в обычные полиэтиленовые пакеты с завязанным горлом.

Здесь всегда было людно и много заражённых. Нашим друзьям до этого Эльдорадо удалось добраться всего пару раз, при этом только похватать немного еды и бежать к себе.

Я всегда любил поглазеть на витрины, и совсем не важно, собираешься ты это покупать или нет. Папуасы мне рассказывали об одном ужасном месте, но мой мимический был плох, чтобы понять, о чём они говорили. Теперь я своими глазами смотрел на страх и ужас наших маленьких чёрных друзей. Вот о чём они мне пытались рассказать. Я подозвал нашего главного по теологии:

— Святой Отец, не хотите на ужасный ужас наших недоросликов полюбоваться? Это, похоже, то, что они больше, чем пожрать стекла из банок, боятся. Представляете, как у наших дарк-хоббитов животики болели?

— Да, согласен, — и Батюшка Айболит взял один из предметов с полки и протянул мне. Я внимательно понюхал:

— Сам бы ел, если бы не знал. И пил.

— Да, согласен.

Папуасы, побросав работу, внимательно следили за нашими изысканиями. В основном жались по углам подальше, и несколько самых смелых воинов и, разумеется, вождь и шаман, иначе соплеменники не поймут, осмелились подойти поближе и высовывали любопытные морды из-за наших спин.

Мы со Святым Отцом голову взорвали, догадываясь, о чём ужасном нам рассказывал вождь, и вот оно у нас в руках. Это был целый ларёк, наполненный искусным мылом ручной работы, полностью повторяющим цвет, запах, а порой и консистенцию изображаемого продукта.

Если со стеклянными банками Голодная Настенька им помогла и научила, как их есть, не вызывая гнева духов, то на мыло она категорически показала, что его есть нельзя. Ещё одно подтверждение ужасности этих страшных, но так вкусно пахнущих фруктов. Даже если великая девочка с голодными глазами сказала, что это есть нельзя, то это точно вместилище самых ужасных, отвратительных и мстительных чудовищ из потустороннего мира.