Идеи шли одна за другой. Само собой плагиат. От чуждых этому обществу маскарадных масок до таких же чуждых им яств из ресторанов быстрого питания. Эти изысканные дамы и величавые судари ведь не знают, что это пища простолюдинов, выражаясь их языком. В неведении блаженство. Нанял труппу местных развлекал, посулив им хорошую выгоду. И выгода состояла не только в звонком, но и в приобретаемом статусе. Все-таки театральное искусство здесь не развито должным образом и соответствующие мастера не сильно в цене, но данный вечер должен был произвести своего рода революцию. И кто будет первопроходцем, тот приобретает очень много. Думаю, благодарных лично мне людей не помешает держать где-то в закромах, будь то даже мало так полезных, на первый взгляд, артистов.

И так, двери распахнулись, гости начали стекаться, у входа получая свою маску. Нововведение встречали гости по-разному: кто-то с подозрением, с пренебрежением, с веселой наигранностью, но, если брать в целом, с легким, возбуждающим предвкушением, так присущим закостенелому обществу, когда им предоставляют что-то новое. Еда также бросала им свой вызов и первые прибывшие крутили, вертели мини бургеры, как я их окрестил, в руках. Но как бы общество себя не возвеличивало, и каких бы культурных и прочих высот не достигало, оно не сильно отличается от отары нерешительных овец перед воротами, и стоит только одного заставить пройти черту, отделяющую загон, как за ним потянутся другие. Нашелся первый смельчак, вкусивший, а за ним последовали другие овечки. «Прекрасно! Изысканно! Это что-то новое!» — раздавалось отовсюду, и взгляды бросались в мою сторону.

Сегодня мы тешим свое эго!

— Вы умеете поразить, юноша, — раздался знакомый голос за моей спиной.

— Похвала из уст такого человека есть лучшая награда за мои труды, — отозвался я, широко улыбнувшись.

— Какой вы льстец.

— Какой вы падкий на лесть!

— Хах, что есть, то есть.

— Рад вас видеть, — протянул я ему руку.

— Взаимно, взаимно! — пожал в ответ один из братьев Бальмен. Тот, что Бэнкс.

— Где ваш брат? Прошу прощения, — тут же поправился я. — Где ваш друг Роллеус?

— Вы меня искали, и вот я здесь словно по вашему призыву, — появился второй, улыбаясь, и протягивая мне руку. — Ваша еда, скажу вам честно, произвела на меня неизгладимое впечатление: желудок просит пощады, а глаза и язык безжалостно требуют все больше и больше с каждым укусом. Сделайте чистосердечное признание, вы туда что-то подмешали или это какой-то заговор?

Это он еще газировку и картошку фри не вкусил.

— Весь почет поварам. Они настоящие волшебники, — сделал я крутящий кистью жест.

— Ты посмотри на него, Бэнкс, — обратился он к брату — другу. — Он еще и скромен. Как часто ты встречал скромных юношей?

— Не припомню.

— Потому что не встречал.

— Истинно так и есть, — кивнул Бэнкс.

— Вы вгоняете меня в краску перед всеми гостями, — улыбнулся я.

— Мы лишь говорим, как есть! — вернул мне улыбку Роллеус.