— Изменённый 1764.3.2, ты идёшь с нами!

Опять гвардейцы князя Энсторского! Ещё и в сопровождении какого-то напыщенного и холёного юнца. Хотя с юнцом я, наверное, загнул: парень лет двадцати от роду. Но сколько надменности в его взгляде! С каким презрением он осмотрел присутствующих в зале трактира людей! Будто не на пороге трактира, вполне приличного, кстати, он сейчас стоит, а в загаженном сверх всякой меры свинарнике.

И вот чего они сюда, собственно, припёрлись? Нет, понятно, что у князя ко мне какое-то дело. Понятия не имею, что могло понадобиться представителю высшей аристократии и уважаемому члену городского совета от меня, серого и скромного НЕгражданина Ньюхоума. Возможно, ему требуется какая-либо услуга от меня как от изменённого, но в этом случае он мог бы просто скинуть мне сообщение с предложением и контрактом электронной почтой — не в каменном веке живём (хотя некоторые элементы средневековья и присутствуют); а то много чести лично встречаться с каким-то наёмником, да ещё и изменённым.

Возможно, у князя дело, так сказать, специфическое — как будто я могу понадобиться для чего-то другого! Ну ладно, дело, требующее особой щепетильности, — князья тоже люди. Но и вызвал бы меня тем же сообщением — мои координаты общедоступны, как и координаты большинства людей в этом мире. Он знает мой личный номер изменённого — этого достаточно для связи со смой.

Нет, ну как не вовремя они припёрлись, всё ведь так хорошо было: сидели, выпивали, разговаривали, перешучивались с наёмниками, даже вместе прогорланили незатейливую и скабрёзную песню про наёмника Пера. И с Дорри переглядывались… хм, многообещающе. Какой к лешему «пойдёшь с нами»? И ещё и с конвоем, как будто они меня арестовывают и собираются если не казнить, то по крайней мере допрашивать. Нет, идти с ними я сейчас решительно не готов!

Вовремя вспомнив о своей не совсем адекватной реакции на стражников и гвардейцев, я подавил в себе раздражение и вместо того, чтобы послать гвардейцев в эротическое путешествие, начал мирно:

— Слушайте, мужики! Ну куда мне сейчас аж к Его Светлости? Вас же князь прислал? Я пьян и…

Что-то явно пошло не так! Франт побелел, округлил глаза, потом покраснел… гвардейцы взяли алебарды на изготовку. Что-то с мирными переговорами не заладилось… И чего я не так сказал-то?! Надо срочно трезветь!

Отдавая «системе» приказ о выведении алкалоидов из крови, я немного отвлёкся и недостаточно быстро среагировал на следующие события: франт выхватил из ножен палаш с изукрашенной камнями рукоятью, с криком «да как ты смеешь!!!» подскочил ко мне и приставил острее меча к моему горлу.

Точнее, попытался приставать. Я действовал чисто автоматически: отбил клинок левым наручем и, вставая, ударил той же рукой франта в начищенную до блеска кирасу. Больше даже толкнул, чем ударил. Тот отлетел на три метра и приземлился на задницу в толпе своих гвардейцев.

Изменённые и пьяные наёмники тоже повставали со своих мест. Послышался недовольный ропот, кое-кто взялся за оружие. Дело могло принять и вовсе нехороший оборот, но из-за барной сойки заголосил Фелин:

— Господа! Прекратите беспорядки в моём трактире! Я буду жаловаться в городской совет!

Гвардейцы подняли с пола своего предводителя, и они вместе поспешили убраться из заведения.

— Я этого так не оставлю! — Злобно прошипел напоследок франт, злобно сверля меня взглядом, не сулящем ничего хорошего.