Я сел в кресло парикмахера.

— Как Вас стричь? — спросил улыбчивый цирюльник.

Лет так уже 20 я просто умиляюсь этому вопросу.

У меня алопеция, точнее я на большую часть головы лысый.

— Как меня стричь? Хочу, как у Тото Кутуньо! Я всю жизнь об этом мечтал!

Цирюльник не понял моего сарказма, дунул на машинку и погнал.

Я закрыл глаза. В голове заиграло:

Я сидел на трибуне катка «Медео», смотрел на девушку, которая в центре катка выписывала пируэты. Девушка была, что называется, сбитая.

Она быстро передвигалась между корячившихся на льду неумех, и притягивала взгляды многих сидящих на трибуне. Густо пели динамики

«Итальяно веро».

Я смотрел на фигуристку. Закончилась песня, и девчушка, довольная собой, встряхивая ногами в коньках, выкатилась к трибунам.

Кутуньо ворвался в город стремительно, через телевизор с фестиваля Сан-Ремо, в общем-то он был во главе банды из Пупо, Рикардо Фольи, Рики и Повери, и еще кучи поющих итальянцев. Алма-Ата превратилась в Неаполь, как минимум.

Из всех утюгов города запели «Феличита», а так же застрочили все швейные машинки, народ начал щеголять по последней итальянской моде. Галстуки селёдки, женщины в пиджаках с огромными плечами и широкими штанами, сужающимися к низу.

Макияж, как у Ромины, пиджак, как у Альбано. Парочки расхаживали в районе кинотеатра «Арман» и Старой площади. В общем, итальянцы взяли город, без единого выстрела.

И шо вы думаете, это прошло мимо Ба? Ни фига!

Завоевав ее сердце, правда меньше чем Вячеслав Тихонов (он вообще вне конкуренции), Тото Кутуньо зажил в нем с новым именем — Татоша.

«Бона нотеее, бона ноте, бонааа.» — пел Татоша в телевизоре, а Ба, поджав кулаком щеку, сидя на кресле, подергивала ножкой и подмяукивала. Я сидел рядом на диване и пытался читать анатомию.

— Ба, он не еврей! — сделал я предупредительный в воздух.

— А шо, в Италии нет евреев? Ты посмотри на его нос! — ответила Ба, навесом.