– С ней всё хорошо. Но Анри Вийон умер. Мы оказались бессильны помочь – годы его взяли свое.

Он замолчал, я понял, что пора уходить. Провожая, отец Бернар снова заговорил о Ноэль:

– Думаю, нет ничего плохого, если ты навестишь её.

– Спасибо за совет, но удобно ли навестить, если в семье горе?

– Уверен: твой приход её порадует.

– Почему вы так думаете?

– Она спрашивала о тебе.

Я поднял голову.

– Правда?

Улыбнувшись, отец Бернар потрепал меня по плечу.

– Ну, конечно, Корнелиус. Зачем мне обманывать?

Я спешил в своё жилище, переводя дух от пережитого. Странно себя ощущал: будто разделенный надвое. Одна половина переживала ужас от известия о моих речах в больнице – оставалось лишь молиться и надеяться, что тому горячечному бреду не придали большого значения и в дальнейшем не усомнятся: был он всего лишь порождением болезни. Но страх я испытал сильный – настолько, что переживания последних дней виделись на нём малозначительным огорчением.

Другая же часть трепетала в радостном волнении от слов отца Бернара, что Ноэль мой приход будет приятен, – так хотелось тому верить. Обе части жили совершенно самостоятельно, переменно борясь друг с другом, я испытывал жар, и почти сразу меня донимало ознобом, и гадал, что же из них возобладает. Превращусь ли в жалкое подобие себя, коим явился в Париж, или, наконец, обрету то, в чем так нуждаюсь? Понимал ли я тогда, что мне нужно? Очень смутно, скорее, опять создавал мечты, ещё беспомощные, лишенные смысла и определенности. Но инстинктивно я тянулся к людям, ибо без них не находил собственного существования.

Разговор с отцом Бернаром, мысленно возникший, пока его поджидал, не сложился. Однажды едва не проговорился ему и сразу почувствовал – не стоит заговаривать о прошлом… Тогда решил: история с Пикаром осталась так далеко позади, что более со мной не связана. И вот – новое напоминание, словно кто-то хочет указать: это было и не должно забываться. Что напоминания могут означать, неспроста ведь нам даются. Готовят к грядущему или требуют действий… Как их понять? – всю дорогу ломал я голову.

Вернувшись, я не застал Ансельми. И хотя досада на него улеглась, я обрадовался, что один – слишком уж был взволнован, не мог усидеть, тем более спать и ходил по комнате от одного угла к другому. Визит к Ноэль решил не откладывать, может, соберусь в ближайшие дни, а впрочем, зачем тянуть – попробую пойти к ней завтра, – я продолжал вышагивать до окна и обратно.

Скоро в дверь постучали, и не успел я ответить, как на пороге появился Марко. Оглядевшись, он шутливо обратился ко мне:

– Я гадаю, кто здесь так носится, а оказывается, Корнелиус, ты один создаешь столько шума.

Не дожидаясь приглашения, Марко прошел в комнату.

– Выглядишь довольно странно. Что-то случилось? – он явно искал предлог задержаться.

– Да, вроде, ничего… – наконец, я остановился. – Почему ты не спишь?