– Как бы война не завязалась, грибы всегда к войне. Как напрештова, кажется, в тринадцатом году! Грибов было полное изобилие, – с чувством угадывателя глаголил дедушка. – И грибы-то в лесу надо собирать умеючи, без ножа за грибами не ходят. Грибы не надо рвать из корня, а надо осторожненько подрезать ножечком, чтоб сохранить в земле грибницу.
– А я, дед, на этот счёт имею другое понятие, об этом я где-то в журнале вычитал. Вот ты баишь, – срезая гриб, ты сохраняешь грибницу, а я, вырывая с корнем гриб, обрезаю корешок, держа его в руках, и отбрасываю корешок в сторону. Этим я и грибницу сохраняю и грибы рассеваю. Ведь где рос гриб, там так и так остались грибные споры, а там, где упал обрезанный корешок, образуется новая грибница!
Дед, слушая вполне логичное рассуждение Саньки, не стал ему возражать, а только спросил:
– А что у тебя в корзинке-то грибов-то мало?
– Да я облазил, изшвырял почти весь лес, а грибов так и не нашёл вдоволь. Там грибов оказалось меньше, чем около края, – опечаленно проговорил Санька. – Недаром вчера я от Булолейки слыхал, она баила: «Ходила, говорит, эта в лес и не принесла ничего. Нет говорит, гриба, да и только!»
– Ну уж пускай она не врёт, понапрасну лясы не точит! Сам видишь, по сколько мы с Панькой набрали! – утверждал дед.
– Оно, конечно, грибы-то в лесу и есть, да я забрёл в такую чащобу, где комарья тучи, а грибов нету. Да тут ещё как нарочно глянь вверх, а белка карабкается по сосне к верху, к самой вершинке. Любуясь ей и преследуя, куда она ускачет, я и окружился совсем и умучился, что хоть караул кричи! Ладно я вскорости на кардон набрёл, а то бы…
– А я вот никогда в лесу не плутал, потому что надо по муравьиным кочкам ориентироваться. Пойдёшь влево, на железную дорогу наткнёшься, пойдешь вправо – на Криушу набредёшь, а если назад повернёшь, то непременно к Серёже выйдешь! – поучал ребят дед. – Правда, однажды сплоховал, обкуралесил весь лес, инда изустал, ноги повиноваться перестали, выбрел на поляну, смотрю – селение. Я-да к нему, спрашиваю попавшего встречь мужика.
– Это какое село-то?
– Румстиха! – отвечает тот.
– Эх, далёхонько я, видно, позабрёл, плутая по лесу в бессолнечный день, – рассказал дед про себя.
А про котомку дед промолчал. Когда, будучи ещё совсем в юности, возвращался он из Нижнего Новгорода с Ярманки пешком с котомкой за плечами. Решил пойти наикратчайшим путём, напрямик лесной дорогой. День клонился к исходу, а в лесу совсем завечерело. В лесном полумраке, за его котомку зацепился сучок сосны, сдёрнув её с плеч. С чувством испуга до вздыбления волос он, не оборачиваясь, припустился бежать, думая, что котомку-то с плеч сорвал вор-разбойник. Дома обдумавшись, наутро он решил сходить на место происшествия, оказалось, его котомка валялась невредимой на том самом месте, где сдёрнуло её с плеч кустом. Об этом-то и утаил дед…
– От тебя Саньк, в хозяйстве, никакого приполну нет, а только один голый убыток. Ведь только подумать надо, полдня проходил, прошалберничал без дела, а грибов не принёс! – таким укором ещё у порога встретил бранью отец Саньку. Только и глядишь, как бы от работы увильнуть, от дела отлыниваешь, бездельничаешь целыми уповодами! – А откуда бы всё бралось? Ведь не с неба всё валится, надо везде руки прикладывать. И на что только бьёте, на что надеетесь! Под лежачий-то камень вода не течёт! – поучительно и ворчливо бранился отец.
Санька, сознавая свою вину, молчал, а потом не выдержав, стал оправдываться перед отцом:
– Какой-то олух в лесу непрошено и нахально вторгся в мои грибные владения и побрал все мои грибы и мне ни одного гриба не оставил. После-то я излазил почти пол леса и ничего не нашёл, вот и пришлось домой возвернуться, с почти пустой корзинкой, – закончил свою оправдательную речь Санька, отмахиваясь от надоедливой мухи-жигалки и, вывалив из корзинки свои грибы, он принялся за чистку и сортировку их. – Эх, я и устал! – неосторожно высказался Санька.
– Ты что, камни ворочал что ли?! – упрекнул его отец. – Сходил в лес и устал!
А вечером из Санькиных грибов на ужин сварили отменную похлёбку, которой наелась вся семья. Бабушка Евлинья ела да похваливала. И от матери Санька получил похвалу за хорошие грибки.
– Ну, Саньк, грибы твои вкусны на славу! – похвалил грибы и отец.
Осень. Рыжьё. За дровами. Семион
– Красное летичко прошло и не видели, как! – глядя в окно проговорила бабушка Евлинья. – Листва на деревьях пожелтела, вон, грачи с скворцами собрались к отлёту в тёплые края! – С тоской в голосе проговорила она, наблюдая, как листочки с деревьев срываются, спадая, летят, словно порхающие птички, а стайка скворцов в отлёте, ей кажутся, подобно листьям, летящим с берёзы во время налёта порывистого ветра.