Крейван задумался. Сон. Он очень смутно помнил, как сестрёнка, ещё совсем маленькая, проснулась от крика, который услышал толькоКрейван. Тогда они все жили в Бойсе, и отец ещё был жив. Крейван присел на кровать, где спали близнецы, сначала утешил Эйбл, а потом она рассказала ему шепотом, чтобы не потревожить сон Дейди, свой кошмар. Что-то про землю, в которой не было ничего кроме серой пыли и странных предметов. И в которой жили чудища. Они-то и напугали сестру, хотя оставались для неё невидимыми, но уже само ожидание их появления вселяло трепет в маленькое сердечко. Крейван как мог, успокоил Эйбл, шёпотом-же рассказал сказку из любимых (…и тогда светлый воин Хари из последних сил прыгнул на чёрного колдуна Тройла, меч смельчака сиял чистым пламенем, что не боялось гнусных заклинаний. Колдун, видя, что более не властен над воином, в ужасе попытался бежать. Но куда там! Острие пронзило чёрное сердце, раздался громкий сухой треск — этоосыпалась каменная чешуя, которой колдун покрывал своих пленников. Из темницы начали выходить люди, а впереди шла красавица Кай — та, ради которой отважный Хари проделал долгий и опасный путь…). Сестренка заснула, заснул и Крейван. А уже наутро от страшного сна осталось лишь мимолётная тень. Долгие годы о той ночи никто не вспоминал, а теперь вот кошмар вернулся к Эйбл, и не просто как сон, а как пророчество. Вроде глупость, да вот почему-то по спине Фланахэна поползли мурашки…
Раздумья Крейвана прервал стук в дверь. Мать поспешно поднялась, улыбнулась:
— А этих гостей я готова принимать в любое время суток. Пунктуальны, как и всегда.
Брейдавышла из комнаты, послышался шорох отодвигаемого засова. Крейван отметил про себя, что раньше мать никогда не запирала дверь на засов днём. О причине такой предосторожности он мог только догадываться… Раздались приветственные возгласы. Крейван различил среди них сухой мягкий голос Хэнрана и громкое сопрано Бэррейн. Был ещё кто-то, чей голос до сей поры он не слышал, а если и слышал, то как-то вскользь, не запомнив обладателя. Хэнран сердечно приветствовал хозяйку жилища. Крейван фыркнул — глава оседлых и Брейда Фланахэн наверняка уже встречались сегодня, и действо было рассчитано только на одного зрителя. Хотя, с другой стороны, оседлые — они как дети: готовы радоваться каждому новому мгновению жизни, готовы делиться им с окружающими. Отсюда все эти бесконечные приветствия, болтовня ни о чём и прочая особенности общения членов общины.
В комнату, возглавляя группу пришедших, вошла мать. За нею, легкой, с едва заметной хромотой походкой шествовал Хэнран. Его светлые, уже изрядно поседевшие волосы смешно топорщились, подчёркивая значительные по площади залысины. Пронзительные светло-голубые глаза с любопытством оглядывали интерьер комнаты, будто их владелец вошел сюда впервые. Следом шла Бэррейн, жена главы общины. Несмотря на возраст, она всё ещё выглядела интересно, и на свои практически шестьдесят совсем не тянула, скорее, на сорок с небольшим. Высокая, с тонкими, породистыми чертами лица и чуть раскосыми тёмными глазами, она легко могла вскружить голову практически любому мужчине, но за все десятилетия супружеской жизни, ей ни разу не пришла в голову мысль хотя бы о безобидном флирте с каким-нибудь знойным красавцем. Бэрейн беззаветно любила своего мужа, и он отвечал ей тем же. Более идеальной пары для руководства религиозной общиной придумать было сложно. Последним в комнату вошёл незнакомец, видеть которого Крейвану ещё не доводилось. Невысокий, неприметный человек, плавность движений которого выдавала ещё неутраченные навыки Ремесла и недавнее использование способностей безликого. «Верно, он только что здесь поселился» — смекнул Крейван.
Увидев сидящего на стуле Фланахэна, Хэнран улыбнулся своей обычной, чуть суховатой улыбкой и поприветствовал:
— Похоже, наш блудный сын вновь вернулся в лоно любящей семьи! Готов ли он поведать о своих трудностях, как и о грехах, своему духовному наставнику?
Крейван улыбаясь, встал из-за стола:
— Пастырь, пасите своих овец и не касайтесь чужих козлищ!
Хэнран хрипло рассмеялся:
— И всё равно я рад снова видеть тебя в наших стенах. Надеюсь, эта женщина приняла тебя, как подобает гостеприимной хозяйке? В противном случае, я с прискорбием принесу тебе сожаления от лица всей нашей дружной семьи…
Это была стандартная формулировка, используемая в ритуале встречи гостя главой клана. Крейван церемонно склонил голову, обращаясь к матери:
— Благодарю тебя, моя дражайшая мать за кров, и прекрасное угощение, коим ты щедро одарила меня. — ещё один поклон в сторону старика. — Ваше гостеприимство превыше всех моих возможных ожиданий. Спасибо вам!
Хэнран чуть расслабился:
— Да, и я тоже рад видеть тебя, мой добрый друг! Пусть долгими будут твои годы!
Хэнран подошел к Фланахэну, пожал руку и порывисто обнял его. Тут же подскочила Бэррейн, выхватила Крейвана из рук мужа и расцеловала в обе щеки. Хотя это повторялось из раза в раз, Крейван никак не мог заставить себя не краснеть.
— Дорогой, как ты вырос за это время!
Фланахэн расхохотался:
— Так ведь столько лет прошло…
Всё время, пока старые знакомые обменивались приветствиями, незнакомец скромно стоял у входа, ожидая своей очереди быть представленным. Наконец, Хэнран обернулся к своему спутнику: