В 1930 г. многие музыканты Г. Ландсберга перешли в более успешный оркестр Леонида Утесова, а Ландсберг распустил свой оркестр и какое-то время работал инженером (пригодилось образование, полученное в политехническом институте). «Джаз-капелла» как концертирующий коллектив вновь возродилась с приходом талантливого пианиста и аранжировщика Симона Кагана, а когда в 1934 г. в ансамбле вновь появился Г. Ландсберг, «Капелла» зазвучала по-новому. С блистательной выдумкой делал аранжировки для бэнда пианист Леонид Андреевич Дидерихс (1907—?). Он делал инструментальные переложения песен советских композиторов, творчески обогащая каждую партитуру. Известны и оригинальные инструментальные пьесы Л. Дидерихса — «Пума» и «Под крышами Парижа». Большой успех коллективу принесли гастроли по всему Советскому Союзу, которые продолжались десять месяцев. В 1935 г. закончился срок договора с Ленинградским радио, штатным оркестром которого была «Джаз-капелла». Музыканты снова разбрелись по другим оркестрам. В 1938 г. Г. Ландсберг был арестован, обвинен в шпионаже и расстрелян (реабилитирован в 1956 г.). Капелла прекратила свое существование, но осталась в истории музыки одним из первых профессиональных коллективов, внесших вклад в становление советского джаза, исполняя произведения отечественных авторов. Георгий Ландсберг был замечательным педагогом, воспитавшим прекрасных музыкантов, которые затем работали в эстрадных и джазовых оркестрах.
Джаз, как известно, музыка импровизационная. В России 20-30-х гг. XX в. было мало музыкантов, владеющих спонтанной сольной импровизацией. Записи тех лет представлены, в основном, большими оркестрами, музыканты которых играли свои партии по нотам, включая и сольные «импровизации». Инструментальные пьесы были редкостью, преобладал аккомпанемент вокалистам. Например, «Теа-джаз», организованный в 1929 г. Леонидом Утесовым (1895—1982) и трубачом-солистом оркестра Малого оперного театра Яковом Скоморовским (1889—1955), был ярким примером такого оркестра. Да и в своем названии он содержал расшифровку: театрализованный джаз. Достаточно вспомнить комедию Григория Александрова «Веселые ребята», где главные роли исполняли Любовь Орлова, Леонид Утесов и его знаменитый оркестр. После 1934 г., когда «джаз-комедию» (так сначала режиссер определил жанр своего фильма) посмотрела вся страна, популярность Леонида Утесова-киноактера стала невероятной. Леонид Осипович и раньше снимался в кино, но в «Веселых ребятах» простоватый главный герой — пастух Костя Потехин — был понятен широкой публике: он пел прекрасные песни, вдохновенно написанные композитором И.О. Дунаевским, грубовато шутил, исполнял типично голливудские трюки. Все это восхищало публику, хотя мало кто знал, что такую стилистику фильмов давно уже придумали в Голливуде. Режиссеру Григорию Александрову только осталось перенести ее на советскую почву.
В 1930-е гг. название «Теа-джаз» стало необычайно популярным. Предприимчивые артисты часто присваивали такое название своим оркестрам в чисто коммерческих целях, но они были далеки от подлинно театральных спектаклей оркестра Леонида Утесова, который стремился создавать музыкальные ревю, скрепленные единым сценическим действием. Подобная театрализация выгодно отличала развлекательный оркестр Утесова от инструментальной природы оркестров Л. Теплицкого и Г. Ландсберга, была понятнее советской публике. Тем более что для совместного творчества Леонид Утесов привлекал известных и талантливых советских композиторов-песенников, таких как Исаак Дунаевский, братья Дмитрий и Даниил Покрассы, Константин Листов, Матвей Блантер, Евгений Жарковский. Песни, звучавшие в программах оркестра, прекрасно аранжированные, становились необычайно популярными и всенародно любимыми.
В оркестре Леонида Утесова работали прекрасные музыканты, которым пришлось осваивать новый музыкальный жанр. Впоследствии артисты «Теа-джаза» создавали отечественную эстраду и джаз. Среди них был и Николай Минх (1912—1982). Это был замечательный пианист, прошедший «свои незабываемые университеты», как сам музыкант вспоминал, бок о бок с Исааком Дунаевским. Этот опыт помог затем Минху возглавить оркестр в Московском театре эстрады, а в 1960-е гг. заняться композиторской деятельностью, создавать музыкальные комедии и оперетты.
Особенностью советского джаза 1930—1940-х гг. можно считать то, что джаз в ту пору был «песенным джазом» и ассоциировался, скорее, с типом оркестра, в котором непременными участниками, кроме основных инструментов, были саксофоны и барабаны. Про музыкантов таких оркестров так и говорили, что «они играют в джазе», а не джаз. Песенная форма, которой уделялось большое значение, пожалуй, была той формой, тем путем, который открыл джазовую музыку миллионам слушателей. Но все-таки эта музыка — песенная, танцевальная, разнородная и гибридная — далека была от настоящего американского джаза. Да и не могла она в «чистом виде» прижиться в России. Даже сам Леонид Осипович Утесов утверждал, что подлинный ранний американский джаз для большинства советской публики был чуждой и непонятной музыкой. Леонид Утесов — человек театра, водевиля, поклонник синтетического действия — соединял театр с джазом, а джаз с театром. Так появились «Джаз на повороте», «Музыкальный магазин» — жизнерадостные программы, в которых удивительным образом сочеталась музыка и юмор. Композитор И.О. Дунаевский иногда остроумно аранжировал не только народные и популярные песни: так, в программе оркестра появлялись «оджазированные» «Песня индийского гостя» из оперы «Садко», «Песенка герцога» из «Риголетто», джаз-фантазия «Евгений Онегин».
Известный историк джаза А.Н. Баташев в своей книге «Советский джаз» пишет: «К середине 30-х годов в концертной практике Л. Утесова были заложены основы жанра, построенного на отечественном музыкальном и поэтическом материале, синтезировавшего отдельные элементы зарубежных театрализованных представлений, эстрады и джаза. Этот жанр, называвшийся сначала “театрализованным джазом , а впоследствии, уже после войны, просто “эстрадной музыкой”, с годами все больше развивался и жил по своим собственным законам»[61].
Особая страница жизни оркестра под управлением Утесова — это годы Великой Отечественной войны. В кратчайшие сроки была подготовлена программа «Бей врага!», с которой музыканты выступали в саду «Эрмитаж», на вокзалах для уезжавших на фронт бойцов, в глубинке — на Урале и в Сибири, затем выступления артистов проходили в действующей армии, в прифронтовой зоне. Во время войны артисты были и музыкантами, и бойцами. Многие коллективы выезжали на фронт в составе больших концертных бригад. На многих фронтах побывали популярные джаз-оркестры Александра Цфасмана, Бориса Карамышева, Клавдии Шульженко, Бориса Ренского, Александра Варламова, Дмитрия Покрасса, Исаака Дунаевского. Нередко музыкантам на фронте приходилось работать на строительстве военных укреплений, непосредственно участвовать в боевых операциях и… погибать.
Известный советский композитор Вано Мурадели, вернувшийся из поездки на фронт, свидетельствовал: «Интерес наших бойцов и командиров к культуре, к искусству, к музыке в частности, очень велик. Большой их любовью пользуются работающие для фронта исполнительские коллективы, ансамбли, джазы»[62]. Теперь никто из критиков, ранее выражавших сомнение по поводу значимости джазовой музыки, не задавал вопроса «А нужен ли нам джаз?». Артисты не только поддерживали своим искусством боевой дух, но и собирали средства на строительство самолетов и танков. На фронте был известен утесовский самолет «Веселые ребята». Леонид Утесов был выдающимся мастером советской эстрады, любимцем многих поколений советских слушателей, умевшим «сплавить» себя с песней. Так и назвал он автобиографическую книгу — «С песней по жизни», вышедшую в 1961 г. А в 1982 г. Ю.А. Дмитриев написал книгу «Леонид Утесов», рассказывающую о прославленном бэнд-лидере, певце и актере.
Можно, конечно, утверждать, что оркестры той поры нельзя в полной мере считать джазовыми, т.к., играя по нотам, музыканты были лишены возможности импровизировать, что является нарушением важнейшего принципа джазовой музыки. Но джазовая музыка не всегда может быть импровизационной, ведь не может каждый музыкант оркестра, пренебрегая своей партией, импровизировать. Оркестр Дюка Эллингтона, например, часто исполнял пьесы, сольные партии в которых от начала и до конца были выписаны автором. Но ведь никому в голову не придет мысль, что это был не джаз! И таких примеров можно привести множество, ведь принадлежность к джазу определяется еще и своеобразным характером музыкально-исполнительского языка, его интонационно-ритмическими особенностями.
1930-е гг. в СССР были годами невиданного подъема во всех областях жизни советского народа. Годы первых пятилеток, энтузиазм народа был велик: строились новые города, заводы, фабрики, прокладывались железные дороги. Этот неизвестный всему миру социалистический оптимизм требовал своего музыкального «оформления», новых настроений, новых песен. Художественная жизнь в СССР всегда была под пристальным вниманием партийного руководства страны. В 1932 г. было принято решение ликвидировать РАПМ и образовать единый Союз советских композиторов. Постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» позволяло предпринимать ряд организационных мер, касающихся массовых жанров, в том числе и джазовой музыки. 1930-е гг. в СССР сыграли важную роль в развитии советского джаза. Музыкантами предпринимались попытки создания собственного и оригинального репертуара, но основной задачей для них в то время было овладение мастерством джазового исполнения: умением строить элементарные джазовые фразы, позволяющие импровизировать, поддерживать ритмическую непрерывность в группе и сольной игре, — всем, что и составляет настоящий джаз, даже если он записан на ноты.
В 1934 г. московские афиши приглашали зрителей на концерт джаз-оркестра Александра Варламова.
Александр Владимирович Варламов родился в 1904 г. в Симбирске (ныне Ульяновск). Семья Варламовых была знаменита. Прадед Александра Владимировича был композитором, классиком русского романса («Красный сарафан», «Вдоль по улице метелица метет», «На заре ты ее не буди», «Белеет парус одинокий»). Мать будущего руководителя оркестра была известной оперной певицей, отец — адвокатом. Родители заботились о музыкальном воспитании сына, тем более что молодой человек был весьма способным, а желание стать профессиональным музыкантом не покидало юное дарование все годы учебы: сначала в музыкальной школе, затем в ГИТИСе и в знаменитой Гнесинке. Уже в студенческие годы Варламов посмотрел ревю «Шоколадные ребята» Сэма Вудинга, который произвел на студента неизгладимое впечатление. Варламов, получив прекрасное музыкальное образование, решил организовать ансамбль, подобный знакомому по грампластинкам и радиопередачам ансамблю «Горячая семерка» Луиса Армстронга. «Путеводной звездой» для Варламова был и оркестр Дюка Эллингтона, который восхищал российского музыканта. Молодой композитор-дирижер тщательно подбирал для своего оркестра музыкантов и репертуар. Прошло пять лет с момента окончания Варламовым Гнесинки, и джаз-оркестр при Центральном доме Красной армии был создан. Это был инструментальный оркестр, не тяготевший, как многие оркестры той поры, к театрализованному джазу. Выразительность музыки достигалась за счет прекрасных мелодий и аранжировок. Так рождались пьесы: «На карнавале», «Дикси Ли», «Уходит вечер», «Счастьем жизнь полна», «Голубая луна», «Свит Су». Некоторые американские джазовые стандарты Варламов перевел на русский язык и сам же пел. Музыкант не обладал выдающимися вокальными данными, но иногда позволял себе записываться на пластинки, исполняя песни мелодически точно и убедительно по содержанию.
В 1937—1939 гг. карьера Варламова складывалась довольно успешно: музыкант сначала руководил септетом («Семерка»), затем был главным дирижером джаз-оркестра Всесоюзного радиокомитета, в 1940—1941 гг. — главным дирижером Государственного джаз-оркестра СССР. Однако когда началась война, многие музыканты оркестра были призваны на фронт. Варламов не опустил руки. Он организовал из числа музыкантов, освобожденных от воинской службы, и бывших раненых, необычный (можно сказать, струнный) «Мелоди-оркестр»: три скрипки, альт, виолончель, саксофон и два фортепиано. Музыканты с большим успехом выступали в «Эрмитаже», «Метрополе», в воинских частях и госпиталях. Варламов был патриотом. Свои собственные денежные сбережения музыкант сдал на постройку танка «Советский композитор».
Тяжелые времена в истории нашей страны отозвались в судьбах миллионов талантливых, успешных и знаменитых людей. Не избежал жестокой участи и композитор-дирижер Александр Варламов. В 1943 г., когда музыканты репетировали знаменитую «Рапсодию в блюзовых тонах» Джорджа Гершвина, руководителя «Мелоди-оркестра» арестовали. Поводом послужил донос виолончелиста, сообщавшего, что Варламов часто слушает заграничные радиопередачи, якобы ждет прихода немцев и пр. Власти поверили этому подлецу, и Варламов был отправлен сначала на лесоповал, на Северный Урал, где проработал присужденные восемь лет. Большой отдушиной для заключенных был оркестр, собранный из музыкантов и певцов лагеря, таких же оклеветанных, каким был и руководитель этого коллектива. Огромную радость доставлял всем девяти лагерным пунктам этот необыкновенный оркестр. Отбыв срок, Александр Владимирович надеялся вернуться в Москву. Но предстояла еще ссылка в Казахстан, где музыкант работал в небольших городках: обучал детей и молодежь музыке, сочинял произведения для русского драматического театра. Только в 1956 г., после реабилитации, Варламов смог вернуться в Москву. И сразу же включился в активную творческую жизнь, сочиняя музыку для кино (мультипликационного: «Чудесница», «Шайбу! Шайбу!», «Лиса и бобер» и др.), драматических театров, эстрадных оркестров, телевизионных постановок. В 1990 г., незадолго до кончины Варламова, вышла последняя пластинка с записями джазовой и симфоджазовой музыки замечательного композитора и дирижера.
Но вернемся в предвоенные годы, когда в советских республиках возникло сразу несколько джаз-оркестров. В 1939 г. был организован Госджаз СССР. Это был прообраз будущих эстрадно-симфонических оркестров, репертуар которого составляли переложения классических произведений для большого симфоджаза. «Серьезный» репертуар создавал руководитель оркестра Виктор Кнушевицкий (1906—1974). Для Государственного джаза СССР, выступавшего, в основном, на радио, писали композиторы И.О. Дунаевский, Ю. Милютин, М. Блантер, А. Цфасман и др. На Ленинградском радио в 1939 г. Николаем Минхом был организован джаз-оркестр.
Не отставали и другие союзные республики. В Баку Тофик Кулиев создал Государственный джаз-оркестр Азербайджанской ССР. В Армении появился аналогичный оркестр под управлением Артемия Айвазяна. Свои республиканские оркестры появились в Молдавской ССР, в Украине. Одним из прославленных союзных джаз-оркестров был коллектив из Западной Белоруссии под управлением первоклассного трубача, скрипача, композитора Эдди Рознера.
Эдди (Адольф) Игнатьевич Рознер (1910—1976) родился в Германии, в семье поляков, учился в Берлинской консерватории по классу скрипки. Трубу освоил самостоятельно. Его кумирами были прославленные Луис Армстронг, Гарри Джеймс, Банни Бериген. Получив замечательное музыкальное образование, Эдди какое-то время играл в одном из европейских оркестров, затем в Польше организовал свой бэнд. Когда началась Вторая мировая война, оркестру надо было спасаться от фашистской расправы, т.к. большинство музыкантов были евреями, да и джаз в фашистской Германии был запрещен как «неарийское искусство». Вот и нашли музыканты убежище в советской Белоруссии. Последующие два года бэнд с успехом гастролировал в Москве, Ленинграде, а во время войны — на фронтах и в тылу. Эдди Рознер, которого еще в юности называли «белым Армстронгом», был талантливым артистом, умеющим завоевывать публику своим мастерством, обаянием, улыбчивостью, жизнерадостностью. Рознер-музыкант, по словам мэтра российской эстрады Юрия Саульского, «обладал истинной джазовой базой, вкусом». Большим успехом пользовались у слушателей хиты программы: «Караван» Тизола — Эллингтона, «Сент-Луис блюз» Уильяма Хэнди, «Серенада» Тоселли, «Сказки Венского леса» Иоганна Штрауса, песня самого Рознера «Тиха вода», «Ковбойская песня», «Мандолина, гитара и бас» Альберта Гарриса. В военные годы в репертуаре оркестров чаще стали использоваться пьесы союзников: американских и английских авторов. Появилось много грампластинок с записями отечественных и зарубежных инструментальных пьес. Многие оркестры исполняли музыку из американского фильма «Серенада солнечной долины», в котором снялся известный биг-бэнд Гленна Миллера.
В 1946 г., когда на джаз начались гонения, когда джазменов обвиняли в космополитизме и был распущен бэнд, Эдди Рознер решил вернуться в Польшу. Но ему инкриминировали измену родине и отправили в Магадан. С 1946 по 1953 г. трубач-виртуоз Эдди Рознер находился в ГУЛАГе. Местное начальство поручило музыканту сформировать оркестр из заключенных. Так прошли долгие восемь лет. После освобождения и реабилитации Рознер снова возглавлял биг-бэнд в Москве, однако сам все меньше играл на трубе: сказывалась перенесенная в лагерные годы цинга. Но популярность оркестра была велика: песни Рознера пользовались неизменным успехом, музыканты снялись в 1957 г. в популярном фильме «Карнавальная ночь». В 1960-е гг. в оркестре играли музыканты, которые затем составят цвет и славу российского джаза: мультиинструменталист Давид Голощекин, трубач Константин Носов, саксофонист Геннадий Гольштейн. Великолепные аранжировки для бэнда писали Виталий Долгов и Алексей Мажуков, который, по словам Рознера, аранжировал не хуже американцев. Сам маэстро был в курсе того, что творилось в мировом джазе, стремился включать в программы лучшие образцы настоящего джаза, за что Рознера неоднократно упрекали в прессе за пренебрежение к советскому репертуару. В 1973 г. Эдди Рознер вернулся на родину, в Западный Берлин. Но карьера музыканта в Германии не складывалась: артист был уже немолод, никому не был известен, работу по специальности найти не мог. Какое- то время работал конферансье в театре, метрдотелем в гостинице. В 1976 г. музыканта не стало. В память о прекрасном трубаче, бэнд-лидере, композиторе и талантливом режиссере своих программ в 1993 г. в Москве, в концертном зале «Россия», прошло замечательное шоу «В компании Эдди Рознера». В этом же 1993 г. вышла в свет книга Ю. Цейтлина «Взлеты и падения великого трубача Эдди Рознера». О джазовом виртуозе, настоящем шоумене, человеке со сложным авантюрным характером и непростой судьбой рассказывает документальный роман Дмитрия Драгилева, вышедший в 2011 г., — «Эдди Рознер: Шмаляем джаз, холера ясна!».
Хороший джаз-оркестр создать трудно, но еще труднее сохранить его в течение десятилетий. Долгожительство такого оркестра зависит, прежде всего, от незаурядности руководителя — человека и музыканта, влюбленного в музыку. Легендарным джазменом можно назвать композитора, бэнд-лидера, руководителя старейшего в мире джаз-оркестра, занесенного в книгу рекордов Гиннеса, Олега Лундстрема.
Олег Леонидович Лундстрем (1916—2005) родился в Чите, в семье преподавателя физики Леонида Францевича Лундстрема, обрусевшего шведа. Родители будущего музыканта работали на КВЖД (Китайско-Восточная железная дорога, соединявшая Читу и Владивосток через территорию Китая). Какое-то время семья жила в Харбине, где собралась большая и пестрая по составу русская диаспора. Здесь проживали и советские граждане, и русские эмигранты. В семье Лундстремов всегда любили музыку: отец играл на фортепиано, а мать пела. Детей тоже приобщали к музыке, но образование решили дать детям «крепкое»: оба сына учились в Коммерческом училище. Первое знакомство с джазом у Олега Лундстрема произошло в 1932 г., когда подросток купил пластинку с записью оркестра Дюка Эллингтона «Дорогой старый Юг» («Dear Old Southland»). Олег Леонидович впоследствии вспоминал: «Эта пластинка сыграла роль детонатора. Она буквально перевернула всю мою жизнь. Я открыл для себя незнакомую ранее музыкальную вселенную»[63].