Женщина злорадно усмехнулась. Как бы ей хотелось, чтобы сукин сын страдал вечно. Или хотя бы истек кровью прямо здесь и сейчас. Но Ведьме Истока Кристальной Реки было хорошо известно, что с телом жреца в их реальности все в порядке. А эта оболочка вернется в норму во время следующего путешествия. Пришельцы не могли умереть в Мире Грез, они лишь просыпались.

Женщина резко кинулась к краю балкона, готовая спрыгнуть вниз. Память и знания возвращались быстро, но намного медленнее, чем хотелось бы.

Она не успела. Врата раскрылись прямо перед ней.

Грета упала на спину, перевернулась на живот и в панике отползла назад, пока не нашла в себе сил встать. Она никогда бы не заставила себя обернуться, чтобы своими глазами увидеть Великого: к такому невозможно подготовить разум. Всем естеством ощущая приближение Живущего Меж Мирами, растущий безумный страх, течения межпространственных материй и волн межвременной тьмы, в которых плавал Вечно Голодный Зверь, Грета Хейккиннен сжала кулаки и до боли закусила губу. Под тяжестью навалившихся чувств ей приходилось буквально заставлять себя осознавать и воспринимать что-то еще. Например, Келвина, в исступленном экстазе глядящего ей за спину.

Но прозванная Ведьмой Истока Кристальной Реки больше не чувствовала себя беспомощной: она вспомнила самое главное. Слова.

Когда-то и в мире людей слово обладало весом, силой творить и разрушить. Но одни слова забывались, другие коверкались, а третьи входили в повседневность, теряя хоть какую-то власть. Ныне в том мире само понятие власти слова имеет лишь метафорический смысл. Но это вовсе не значит, что подобных слов не осталось. Просто самые могущественные носители тайных знаний однажды решили спрятаться от того из них, кто пошел на страшную сделку. А новые… новые не успевали узнавать достаточно. Но здесь и сейчас с этим можно было покончить.

Выставив руку вперед, Ведьма Истока Кристальной Реки стала произносить заклинание и схватила Арчера за запястье, несмотря на то, что между ними было не меньше трех десятков шагов. Рывками она начала тянуть его к себе.

Не в силах отнять вторую руку от изувеченного живота, шипя от боли, Келвин, скрюченный почти пополам, медленно приближался к ней, не собираясь делать и шага без сопротивления. Хотя внешне хранители тайных искусств не соприкасались, Грета Хейккиннен чувствовала под своими пальцами чужое запястье, мокрое от пота и крови, и едва не нарушила вскриком вязь древних слов, когда на ее предплечье выступили пять глубоких царапин-полумесяцев: Арчер запустил в нее свои длинные острые ногти.

Притягиваемый ей он тоже пытался подобрать правильные слова, от некоторых из них виски Греты словно пронзали раскаленные гвозди, но Келвин явно был не в том состоянии, чтобы давать отпор. Истощенному ритуалом и духовно, и физически, ему не хватало ни сил, ни сосредоточенности, ни воли. Его дыхание то и дело сбивалось, а плетение заклинания ломалось от непроизвольных стонов. Жрец паниковал, прекрасно понимая, что могущественное существо не будет сдерживать свои аппетиты ради какого-то «муравья». Все, что он действительно мог, — это царапать чужую руку в жалких попытках освободиться.

Тьма достигла ног женщины. Не приносящая ничего, кроме холода, отчаяния и сосущего ощущения пустоты, не имеющая постоянной формы она то закручивалась в щупальца, то взбиралась по ее телу десятками человеческих рук, то стекала вниз шипастыми волокнистыми стеблями. Теперь конец был неизбежен.

Галина Олеговна Краснова, рожденная семьсот сорок восемь лет назад под именем Грета Хейккиннен, прозванная Ведьмой Истока Кристальной Реки, не тешила себя верой, будто внутри Зверя может ждать что-то еще, будто ее человеческая суть объединится с его внепространственным естеством и сможет постичь тайны нового удивительно бытия. И не надеялась она, что огромная пасть Живущего Меж Мирами являлась лишь вратами к чему-то новому, к обратной стороне известной им Вселенной. Она не могла вообразить, что именно ждало ее в скором времени, но ужас, который читался на лице Келвина, когда тот таращился ей за спину, был лучшим доказательством самой страшной из возможных участей. Жрец уже изодрал ее предплечье до костей, но так и не смог заставить ее ошибиться хоть в одном слове заклинания и не смог вырваться.

Черные шипы-щупальца потянулись к Арчеру откуда-то из-за ее спины. И пусть они больше напоминали неспешно плывущих морских змей, чем совершающих смертельный бросок гадюк, до вытянутой руки жреца им было меньше метра.

Ведьма Истока Кристальной Реки вдруг поняла, что победила. Что своей жертвой она спасла не только двадцать шесть других сноходцев, но и всех новых, кому еще только суждено родиться. Что творцы и мечтатели, многие из которых в реальности даже не помнили бы рокового знакомства с Келвином Арчером, теперь будут в безопасности.

Последним, что женщина увидела перед тем, как все окутала тьма, был рот жреца, искривившийся в ненавистной улыбке.

Последним, что Галина Краснова услышала, был смешок. Краткий, громкий и унизительный — как пощечина.

Последним, о чем Ведьма Истока Кристальной Реки успела подумать, прежде чем соприкоснуться с Вечно Голодным Зверем, было то, что она упустила шанс проснуться. Ведь с возвращением памяти и мастерства одного ее желания было бы достаточно для пробуждения. Но Ведьма даже не подумала об этом: Келвин Арчер умело провоцировал ее, играл с чужим желанием избавить от него миры и ни на секунду не дал усомниться, что расправа над ним возможна и уже близка.

Последним, что Грета Хейккиннен почувствовала, было то, как горячая, скользкая от пота и крови рука жреца исчезла.

Где-то в пригороде Бостона в очень старом, но добротно отремонтированном особняке, просторные комнаты которого закрывались тяжелыми портьерами от лучей полуденного солнца, богатый мужчина, о котором почти ничего нельзя было найти в медийном пространстве, проснулся.