Выставив вперед ноги с растопыренными длинными пальцами, увенчанными загнутыми белыми когтями, Острый Клык перекинул через себя Яростного Удара, оставив кровавые борозды у того на животе. Охотник сгруппировался и, ловко перекатившись, вновь оказался на ногах. Когти вожака прошли вскользь, отметины были незначительными, кровотечение обещало вскоре прекратиться. Острый Клык тоже перекатился и теперь стоял, выпрямившись в свой немалый рост. Борющиеся застыли, их глаза вновь встретились. По ущелью разнеслось жуткое шипение.
Запах прижавшейся к нему женщины, ее нежная чешуя с черно-белым узором на желтоватом фоне сводили Тихого Шага с ума. Он уже едва мог объяснить себе, почему не берет Мягкую Кожу. Это было бы самоубийством, когда рядом мужчины, превосходящие его по размерам в два раза, не просто душат и давят друг друга, а пускают в ход когти и зубы.
Яростный Удар, угрожающе поигрывая мышцами, начал медленно обходить своего противника. Острый Клык не сводил с молодого охотника взгляд, поворачиваясь к нему лицом. Кончик хвоста старшего из сражающихся несколько раз дернулся из стороны в сторону. Признак волнения. Признак слабости, не ускользнувший от внимания претендента на титул вожака. Прыжок и резкий удар по ногам в скольжении, несколько быстрых укусов, перекат, и вновь противники застыли лицом друг к другу, словно ничего не произошло. Только с морды Острого Клыка стекала кровь.
Танец смерти всегда разыгрывался одинаково: демонстрация силы и непосредственно атаки; шипение, плавное покачивание головы, стремление показаться выше противника, постоянный зрительный контакт и ряд быстрых, резких выпадов, ударов, укусов. Острый Клык и Яростный Удар повторяли это цикл за циклом. Оба источали крепкий запах — силы, лидерства, статуса. Такой аромат заставлял других мужчин бояться, а женщин — стремиться к его обладателю с началом сезона.
У Тихого Шага внутри все сжалось: Мягкая Кожа откровенно потерлась о его бедро. Такая красивая, такая плодовитая, такая доступная. Ему вдруг подумалось, что он не сделает ничего плохого, ведь бой идет за положение в стае, а не за женщину. Он будет быстрым и уступит при первых признаках угрозы.
После очередной атаки Острый Клык вовсе не выдержал взгляда противника и, хромая, попятился к границе круга. В спину ему донеслось шипение. Пришло время перемен. Время принять судьбу. Яростный Удар в очередной раз оправдал свое имя мощным выпадом, сбившим Острого Клыка с ног. Охотник не позволил вожаку подняться, придавив его со спины, и широко раскрыл пасть, давая клыкам полностью выпрямиться. Острый Клык дико извивался и жалобно шипел, когда на его затылок и шею посыпался град укусов. Все почти кончилось.
Не колеблясь больше ни мгновения, Тихий Шаг овладел Мягкой Кожей. Завалившись на стоящих позади членов стаи, они терлись друг о друга, их шеи и хвосты переплетались раз за разом, она тихо и нежно шипела, словно шелест чешуек в движении связанных тел; он крепко держал ее руками и ногами. Не его одного одурманил запах Мягкой Кожи и не только он осознавал всю опасность и неправильность ситуации, но все больше тел наваливались рядом и сверху, надеясь оттолкнуть Тихого Шага. Охотники обычно предпочитали единолично владеть женщиной, продемонстрировав силу, и не опускались до клубков, свойственных загонщикам. Но в эти мгновения часть стаи вокруг Мягкой Кожи словно лишилась разума.
Несмотря на бывшую ранее установку, Тихий Шаг не собирался отдавать женщину и злобно клацал зубами на оказавшихся поблизости. Он не понял, что Острый Клык перестал дергаться, что постыдное высокое шипение, с которым тот уходил из жизни, стихло; не знал, что Яростный Удар медленно выпрямился и огляделся, а стая, показывая подчинение новой воле, расходилась, припадая к земле. Не осознал Тихий Шаг и того, что тела вокруг исчезают отнюдь не из страха перед ним. Но то, что он щелкнул челюстями перед оказавшимся рядом носом нового вожака, загонщик осмыслил мгновенно — к сожалению, уже после сделанного.
Вырвавшись из объятий женщины так резко, что боль пронзила низ живота и основание хвоста, Тихий Шаг откатился под звук угрожающего шипения. Трясясь всем телом, он отползал назад, буквально волоча брюхо по дну ущелья и вертя головой, чтобы не встретиться взглядом с Яростным Ударом. Молодой вожак сделал несколько шагов в его сторону, продолжая зловеще шипеть. Загонщик всем видом выражал полное повиновение и отсутствие желания претендовать на что бы то ни было.
В свою очередь Мягкая Кожа оказалась рядом с Яростным Ударом и начала медленно подниматься, нежно касаясь своими изгибами ноги, бедра, бока сородича, не сводившего золотых глаз с дерзкого загонщика. Тихий Шаг понял, что его обманули: женщина использовала его, чтобы первой привлечь к себе нового лидера. Однако ее задумка не удалась, так как Яростный Удар был поглощен выскочкой, посмевшим ему дерзить сразу после повышения статуса.
Загонщик отползал, вожак медленно шел следом, шипя все громче, женщина безуспешно пыталась добиться заинтересованности, а стая с интересом наблюдала за ситуацией. Насколько бы вкусно и сильно ни пахла Мягкая Кожа, она мешала Яростному Удару укрепить свое положение. Он разозлился и укусил ее. Тихий Шаг, расценив это как очень, очень плохой знак, вскочил и побежал прочь. Молодой вожак бросился следом.
Тихий Шаг был загонщиком. Бежать, не задыхаясь от пыли громадины, не тратя воздух на вой, да еще будучи сытым, ему казалось, что он сможет быть быстрее всех существ на свете. Но выложившийся во время охоты, только что дравшийся насмерть, покрытый глубокими царапинами сородич стремительно сокращал расстояние между ними. Охваченный ужасом Тихий Шаг увидел узкий разлом. Наверное, Внутрь — единственный выход.
Члены стаи залезают в стены только в случае невыносимого голода, когда громадины долго не возвращаются. Мелкие очень редко покидают Внутрь, ведь в ущельях они не могут застать сородичей врасплох и становятся легкой добычей, но в пещерах, особенно небольших, вибрация искажается и услышать мелкого становится очень сложно, а увидеть его в темноте — и вовсе невозможно. Остается ориентироваться по запаху, но чем глубже залезать Внутрь, тем горче и всеобъемлюще становится собственный запах земли, заглушая все остальные. А мелкого нужно укусить так, чтобы не уколоться. После укуса он быстро подыхает, и тогда можно оторвать ему острый хвост и съесть остальное. Но уколешься — и маленький бескровный след будет долго сильно болеть и не исчезнет даже после смены кожи.
Тихий Шаг имел такой и Внутрь не совался. Он много раз видел собратьев, вернувшихся больше, чем с одной свежей отметиной. Они, казалось, плохо понимали, что происходит: пытались залезть на самые освещенные выступы или брели прямо к Источнику, каким бы ни было их положение в стае; без причины падали, шатались и не доживали до смены Кругов. Но Тихий Шаг боялся Яростного Удара больше, чем острых хвостов мелких.
Он начал протискиваться в узкий разлом, прижав к телу конечности и извиваясь. Лишь оказавшись внутри маленькой полости и едва успев подобрать хвост, за который его чуть не схватил Яростный Удар, провинившийся загонщик смог оценить, что в другой ситуации никогда бы не протиснулся в эту щель.
Вжимаясь в дальнюю стену каверны, Тихий Шаг ощущал ветер от разрывающих воздух когтей, слышал гневное шипение Яростного Удара, когда тот просовывал то одну, то другую руку, но никак не мог дотянуться до загонщика. Мелких не чувствовалось. Через некоторое время, несмотря на непрекращающиеся попытки вожака проучить сородича, Тихий Шаг начал успокаиваться. Дыхание выравнивалось, сердце замедлялось, язык перестал произвольно выстреливать изо рта чаще необходимого для распознания запахов. Когда же Яростный Удар отдалился от щели, позволив проникнуть туда свету Бледного Круга, загонщик даже оторвал от стены спину, сильно содранную при проникновении в укрытие.
Все складывалось не так плохо. Сейчас Яростный Удар уйдет, сорвет злость на ком-то другом, обратит внимание на Мягкую Кожу, поспит и потеряет к нему интерес. А Тихий Шаг просто в следующий раз будет умнее.
Каверна содрогнулась, крохотные камешки посыпались на голову и шею загонщика. Мускулистое тело вожака оторвалось от стены и снова разгонялось для удара. Еще одно страшное сотрясение. Часть узкого прохода рассыпалась, расширяя его. Тихий Шаг забивался в самый дальний угол, его рука провалилась в небольшую дыру. Еще один толчок, и свет исчез. С хрустом и скрежетом доламывая проход, Яростный Удар протискивался в полость. Загонщик когтями судорожно пытался расширить единственный возможный путь к спасению, протиснуться головой еще глубже, дальше Внутрь.
Он пролез на треть шеи туда, куда и мальчонка не просочился бы, когда Яростный Удар дернул виноватого на себя. Тихий Шаг беспомощно обмяк, надеясь на милость собрата, заполнившего собой всю каверну. Почувствовав кольцо могучей шеи вокруг своей, обвивающий его торс, он испытал некоторое облегчение. Быть придавленным и удушенным, конечно, унизительно, но так у него больше шансов выжить, чем если бы вожак использовал зубы. Когда кольца чужого тела сжались, дыхание перехватило, а спину пронзило болью, мнение загонщика резко поменялось. Он даже не понял, откуда взял силы, чтобы отрывать голову от земли, делать какие-то движения, оказывая подобие сопротивления, ерзать в этой узкой каверне, стуча по ее стене хвостом. Затем Тихий Шаг перестал дышать, по груди разлилась острая боль, он почувствовал, как одна за одной ломаются поперечные кости.
А потом земля заревела. Совсем близко. Кольца Яростного Удара тут же ослабли. Рев повторился. Все вокруг зашумело и затряслось, но до того, как два члена стаи распутались, земля взревела третий раз так громко, как ни один из них не слышал. Ее черная пасть разверзлась, и они кубарем покатились вниз.