Щур уставился на немецкого коменданта, спокойно ожидая вопросов.
Это спокойствие немец принял за наглость. И он произнес, глядя в упор на Щура:
— Жуликов мы вешаем! И я не намерен делать исключение для такой наглой свиньи, как ты! Сегодня же, подобно маятнику, ты будешь раскачиваться на виселице!
Услышав переводчика, Щур обомлел от страха, затрясся и завопил визгливо:
— Пощадите, господин комендант! Я большевиков сам ненавижу. Я вам всех коммунистов назову, которые в нашем городе! Я всех знаю! Перед господом богом клянусь служить немцам до самой смерти! Уж вы поверьте мне, господин комендант!
— Перестань вопить! Повторяю, тебя надо повесить. Но я подожду. Посмотрю, как ты будешь нам служить. Может быть, я и помилую тебя… если ты заслужишь. Садись за стол и пиши фамилии всех известных тебе коммунистов…
В ЗОРИЧАХ
На возвращение Тимофея Петровича ребята больше не надеялись. Слушая по радио военные сводки, они приходили в отчаяние. Юрась вырвал из учебника географии карту и отмечал на ней крестиками города, занятые немцами. Получалось, что Зоричи уже несколько дней находятся в немецком тылу.
Юрась не мог себе представить, что в деревне, всего в шести километрах от дома, хозяйничают фашисты. Его удивляло, что не было слышно ни выстрелов, ни взрывов. Значит, Зоричи немцы заняли без боя.
На десятый день войны перестал работать приемник и кончились продукты. Оставаться дольше в лесу стало невозможно.
— Давай собираться, — сказал Юрась. — Стемнеет, пойдем в Зоричи.
— Ты же говоришь, там немцы!
— Пойдем в темноте. Проберемся задами к тете Сане, у нее все узнаем. Может, в Зоричах и нет немцев.
— Кто это — тетя Саня?
— Школьная сторожиха. Зимой в пургу я у нее ночевать оставался…
Вечером ребята вышли из дому. Как всегда, Юрась хотел положить ключ под ступеньку, но неожиданно вбежал обратно в дом. Он нашел школьную тетрадку, вырвал из нее страницу и поспешно написал:
"Батя! Мы ушли в Тизотиритичи, к титетите Тисатине. Ю."
Завернув ключ в записку, он спрятал его под крыльцо.
— Пошли! — сказал Юрась шепотом, точно кто-то мог их подслушать. — Иди тихо, не разговаривай. Боюсь, чтобы в Зоричах собаки нас не облаяли…
Всю дорогу они молчали. Моросил дождь, одежда ребят намокла, чавкала под ногами дорожная грязь.