— Это Лариса, я приходила к вам вчера, помните?

Раздалось приятное и слуху, и сердцу пиликанье — он вспомнил.

Единственное окно Ротонды на третьем этаже заливало светом ее купол и люстру оригинальной формы в его центре. Шесть маленьких рожков будто светились какой-то фосфорной смесью. Лестница же и пол Ротонды утопали в мягком полумраке.

Поднимаясь по железным решетчатым ступенькам и держась за крашеные деревянные перила, я внезапно подумала, что это может оказаться подставой. Ребенок-аутист, не способный на агрессию и, соответственно, не вызывающий ни в ком испуга, — образ, навязанный его матерью. А по факту это здоровый высоченный мужик лет двадцати. В самом расцвете сил, как говорится. И вот он спокойно открывает мне дверь… Я также вспомнила, что в прошлый раз мне никто не ответил на домофон, а Петя ведь должен был быть дома. Почему именно сейчас он впустил незваную гостью?

Я попыталась воспользоваться своей техникой избавления от страха, уже не раз мной оговоренной, и представить себе, что мы с ним сидим на полу, как дети малые, и играем в машинки, но почему-то стало только хуже. Картинка ни умиления, ни смеха не вызвала.

Я замерла возле нужной двери, но подумать мне не дали — дверь гостеприимно распахнулась.

Петя молча посторонился, пропуская меня внутрь и уставившись в пол. Когда я зашла, он прикрыл дверь, но не стал ее запирать. И то слава богу, это меня чуть-чуть приободрило. Если что, сумею быстро ретироваться.

«Если он ударит по голове чем-нибудь тяжелым, какая на фиг разница, открыта дверь или нет?»

Ну да. Но я тогда просто не буду поворачиваться к нему спиной.

— Ты хотела поговорить о Светлане? — спросил он, все еще не глядя на меня.

Кивнув, я потянулась к молнии на сапогах, но Петя остановил меня.

— Не разувайся.

Так даже лучше. Как раз можно остаться в прихожей под этим предлогом — не хочу запачкал пол. И к выходу поближе.

Но и тут моим планам не суждено было сбыться. Петя опять пошел наперекор моим мыслям, молча пошагав на кухню. Мне пришлось топать за ним. В сапогах и плаще, который я едва успела расстегнуть к тому моменту.

— Вы долго с ней общались? — полюбопытствовала я, сев поближе к окну. Не хотелось пропустить возвращение Людмилы Григорьевны. Я рассчитывала успеть спрятаться от нее на запасной лестнице. Только бы шею себе не свернуть, когда буду лететь с третьего этажа вниз как разъяренный гепард.

— Пару месяцев. — Я ждала продолжения, глядя в окно, но Петя молчал. Тогда я перевела на него взор, а он, чувствуя моя взгляд, наконец поднял на меня глаза и сказал совершенно не по теме: — Ты красивая.

У меня похолодела спина. Снова. Как ночью в детской, когда я увидела, что картина изменилась. Сидела бы в своей деревне и горя бы не знала…

«Маньяк!» — стучало в голове. Возможно, он и Светку красивой посчитал. Она если и не красавица, то из тех, кого принято называть «эффектная». Блестящие угольно-черные волосы, яркая одежда, вызывающий макияж, громкий смех. Мужчины на таких заглядываются. И вот, как в «Коллекционере» Джона Фаулза, не самый умный, немного даже ущербный парень похищает девушку, которая ему нравится. Он называл их бабочками. Умерла одна — нашел другую.

Меня…

— А Света тоже была красивая? — на всякий случай спросила я.