— Девушка, осторожнее, — предостерег меня экскурсовод. — Эта лестница слишком коварна, чтобы так бегать. Можно и шею себе свернуть.

Он говорил с улыбкой, но мне почудилась угроза в его словах. Я ничего не ответила, а просто вернулась на третий этаж. Это паранойя. Мне все это кажется. И перемещения картины, и «дьявол» по-французски, и лицемерие вахтера. И дело, видать, не в безработице. Я просто схожу с ума.

Итак, никого рядом нет. Я быстро подошла к последней двери и проверила все замки. Ключ не подошел ни к одному. Да что происходит-то? Очередной обман от Светки? Но зачем?! Я вообще ничего не понимаю!

Я сделала два шага назад и повернулась лицом к Ротонде. И тут…

— Вы здесь квартиру снимаете? — прозвучало прямо над ухом.

Я снова вздрогнула и начала приглядываться к столбам. Где он притаился?

— Я тут, справа.

Я посмотрела направо. Молодой человек приятной наружности с гладкими черными волосами почти до плеч смотрел на меня, весело улыбаясь. Какие они все тут улыбчивые сегодня!

— Простите, я привыкла, что тут аномальная слышимость, — пояснила я то, что не смогла сразу обнаружить говорящего.

— Так вы снимаете?

— Нет. С чего вы взяли? — с вызовом спросила я.

— Простите, мне показалось, что вы шли от этой двери. — Улыбаясь, он показал глазами на ту самую дверь, с которой я боролась минуту назад и проиграла сражение. Черт! Что конкретно он видел? Такое ощущение, что он все понял и просто издевается. Но как? Что можно было понять?

— Я просто прислонилась к стене возле двери, чтобы отдохнуть.

— Вам тут понравилось, не так ли? — Я пожала плечами, предполагая, что это праздная болтовня, но не тут-то было. Когда он пояснил свой вопрос, у меня замерло сердце, а грудную клетку будто сжало каким-то незримым прессом — так, что невозможно вздохнуть. Итак, он заявил: — Я вас тут и вчера видел. Потому и решил, что вы тут живете.

— А вы? — набросилась я. Ведь всем известно, что лучшая защита — нападение. Чего он пристал вообще? Он что, следит за мной?

Возникло нестерпимое желание позвонить Алексею. Настолько нестерпимое, что почти прослушала его ответ.

— Я снимаю, да. — Выразительными карими глазами он показал теперь на другую дверь, ту, что слева от Петиной, тридцать третью. — Я тут недавно, поэтому не знаю всех жильцов. Вот и решил, что… — Он вздохнул и театрально развел руками. — Жаль, жаль… Всегда фантазировал замутить… ой, простите, вступить в интимную связь с сексапильной молодой соседкой. И вот…

— Спасибо, что поделились своими фантазиями, хоть вас никто и не спрашивал, и простите великодушно, что не оправдала ваших ожиданий.

Он задорно рассмеялся и даже зааплодировал.

Не знаю почему, но парень вдруг начал жутко раздражать. Все в нем казалось напускным и ненатуральным: тон, выбор слов, манера поведения, даже эти длинноватые, зачесанные назад волосы и их иссиня-черный цвет. Яркий сине-зеленый модный пуловер и отутюженные брюки. Его образу не хватало шейного платка, тогда бы я решила, что это режиссер авторского кино или художник в стиле ню.