Я в два прыжка очутилась возле двери с цифрами «33» и попыталась сунуть ключ в замочную скважину верхнего замка. Одновременно с этим услышала, как открылась дверь в парадную. Ну все. Как теперь объясняться с обиженной матерью, я не знаю. В то же время я имею право быть где угодно, если я не на ее территории. Подъезд — это общая территория пока еще.

Ключ не подошел. Шаги были слышны уже на пороге Ротонды. Хорошо, что на третьем этаже большая площадка перед дверями, и она меня пока не видит. Хотя что толку? Сейчас ведь поднимется.

Дальше произошло следующее. Я только хотела вставить ключ во второй замок, как дверь открылась сама по себе, и чьи-то сильные руки втолкнули меня в квартиру еще до того, как Людмила Григорьевна могла меня разглядеть.

— Да перестань ты брыкаться! — захохотал Юлиан, потому что я действительно по инерции тут же начала отбиваться. Представьте, что вас запихнули в чью-то квартиру помимо вашей воли. Проблема в том, что в эту-то квартиру я сама секундой назад пыталась попасть, и странно, конечно, делать вид, что этого не было.

— Пусти меня, тогда перестану! — логично, как мне казалось, парировала я.

Он убрал руки. Я вздохнула и, вместо того чтобы дать ему по роже за такие выкрутасы и сбежать, развернулась к двери и посмотрела в глазок.

— Да ушла она, ушла…

— Кто? — ошеломленно спросила я.

— Та, от которой ты решила спрятаться в первой попавшейся квартире, которую еще и своими ключами зачем-то пыталась открыть… Знаешь, что я думаю о блондинках? Если вы не умнее куриц, то вас, в принципе, можно есть. Как считаешь?

— Да ты… Да ты… — я даже задохнулась от такого хамства и не смогла ничего ответить.

Он приложил палец к губам, мол, тихо. Ага, не на ту напал! Он, значит, оскорблениями будет сыпать, а я в ответ помалкивать должна. Дескать, знай, баба, свое место. Не дождется!

— Знаешь, кто ты? — продолжала я, он опять шикнул и показал на дверь.

Ах, ну да. Мой голос будет слышен в подъезде.

Я снова приклеилась лицом к двери, а зрачком — к дверному глазку и увидела, как Людмила Григорьевна проходит мимо в направлении своей квартиры. Мы с Юлианом молчали и даже дышали через раз, поэтому я услышала, как открылась соседняя дверь и женский голос с порога что-то спросил — что именно, уже не разобрать. Дверь закрылась.

— Так зачем ты прячешься от нее? Что тебе сделала старушка?

— А зачем тебе эта информация? — Я отвечала на первый вопрос, и второй услышала уже одновременно со своим голосом. — Старушка?! — возмутилась я. — Да она на пять лет тебя моложе! — Тут я, конечно, загнула. Парню было максимум двадцать восемь, а Людмила Григорьевна заметно старше. Просто выбесило его отношение к женщинам. От «зрелой» до «старушки» шаг длиною в тридцать лет, как минимум.

— Очень смешно, тоже люблю этот фильм.

— При чем тут фильм? Это женская солидарность. Нельзя так говорить. Ладно, спасибо, что спас, предоставил укрытие и так далее, мне пора. Чао.

Я снова повернулась к двери.

— Погоди! Вот так просто и уйдешь, да? Не разбивай мне сердце, молю!