– Как – забрать? – опешила Зоя.

– Вот-вот, я тоже от таких заявлений обалдела… Картины моей дочери останутся при мне. И никаких благотворительных аукционов, я в эту туфту не верю. Купят за копейки, а потом за миллионы продавать начнут.

– Минутку, Галина Гавриловна. Лена Болконская не собиралась отнимать у вас картины Полины, она, скорее всего, планировала устроить благотворительный аукцион, а деньги передать вам, детям… Это совершенно нормальная практика, и… Лена поступила благородно!

– Зоя. Зоя, детка, ты все еще веришь этой крашеной грымзе? Да она вся насквозь лживая… «Все собранные средства будут положены на счет Глеба и Льва!» – передразнила она. – Ха… Так я и поверила. И потом. Пусть даже без денег я останусь, зато никому не отдам картины Полиночки. Это единственное, что у меня от доченьки осталось! – Галина Гавриловна заплакала.

Зоя вздохнула. Она хотела возразить собеседнице, что на волне сочувствия за картины заплатят хорошие деньги, да и никто не просит Галину Гавриловну отдавать всё. И память о художнике останется у людей – какой смысл хранить картины в доме? Возможно, Галина Гавриловна надеется в будущем продать картины дороже, но Полина – не Ван Гог, не Пиросмани, ее творения не взлетят в цене после ее смерти. Подобных натюрмортов, пусть и талантливо нарисованных, – полно, как ни жестоко это звучит. И художников, пытающихся продать свои творения, – тоже полно. На рынке искусства – затоваренность и конкуренция, а желающих купить картины – очень мало.

У кого есть деньги, те покупают раскрученных авторов.

Предложение Болконской – очень выгодное, просто безумие, что Галина Гавриловна от него отказалась.

Зоя опять вздохнула сквозь стиснутые зубы. Потом спросила:

– Сколько вы хотите получать от меня на детей, Галина Гавриловна?

– Немного. Я экономная, ты же знаешь. Тысяч десять. Детям еще пенсию должны дать по потере кормильца, своя пенсия у меня есть… Прожить можно. Дело в чем. Дети – сироты, и они не должны чувствовать себя ущемленными. То есть если бы ты им еще, отдельно, покупала все эти айфоны-айпады, или как там они называются, я была бы просто счастлива, – спокойно заявила Галина Гавриловна.

С одной стороны, пожилая женщина была права. Дети не должны оставаться без новомодных игрушек, не должны выделяться среди сверстников отсутствием гаджетов. Но. Но…

Разве айфоны нужны пацанам? Не лучше ли потратить деньги на репетиторов, на курсы, на образование… На что-то нужное…

Зоя хотела озвучить и эту мысль Галине Гавриловне, но молодую женщину вдруг затрясло.

Зоя вдруг поняла, что у нее, как у опекунши детей, не будет никакого шанса. Галина Гавриловна не позволит ей командовать, и Зоино дело будет – лишь вовремя подносить детям электронные игрушки. Всё. До остального ее не допустят.

И, если подумать, не просто так Галина Гавриловна позвала к себе Зою…

– Зоенька, ну как, ты согласна стать детям второй матерью?

– Только на моих условиях. А так – нет, – вырвалось у Зои. – Нет, нет и нет.

– Что нет?

– Я не буду вам помогать. Ни копейки не дам, – сказала Зоя. – Если не выполните мои условия.

Галина Гавриловна замерла – видимо, она не ожидала подобного ультиматума, да еще высказанного в столь категоричной форме.