Для давления на индийское правительство Маунтбэттен даже предлагал Неру согласиться на раздел Кашмира между Индией и Пакистаном или немедленно передать вопрос в Совет Безопасности ООН, говоря, что иной альтернативы войне нет. Не получив поддержки Англии и не желая раздела Кашмира, Неру послушался рекомендаций Маунтбэттена, Исмэя и Эттли. 20 декабря 1947 г. решение об обращении в ООН с обвинением Пакистана в поддержке захватчиков было принято. Все члены кабинета одобрили его; против выступил лишь заместитель премьер-министра сардар Патель. Ганди попытался предложить в качестве альтернативы провозглашение независимости Кашмира, но в итоге был вынужден согласиться на обращение в ООН.

Таким образом, решить вопрос на уровне глав государств не удалось, и 31 декабря 1947 года Индия обратилась с официальной жалобой на действия Пакистана в Совет Безопасности ООН. Правительство Великобритании приветствовало это решение. «Почему кашмирский вопрос был передан в ООН? – спрашивал впоследствии председатель ИНК Ачария Крипалани. – Об этом известно лишь нескольким членам индийского правительства. Очевидно, для того, чтобы избежать неприятностей с Пакистаном. Но избежать этих неприятностей, как показали последующие события, оказалось невозможно. Считают, что вопрос был передан в ООН по совету Англии»⁹². И он был не одинок в своем мнении – так считали многие в Индии. Однако впоследствии Индии пришлось пожалеть об этом шаге, сделанном под давлением Маунтбэттена и Эттли.

Меморандум, представленный индийским правительством на рассмотрение Совета Безопасности ООН, был сформулирован предельно коротко и ясно. Пакистан, являясь членом ООН, – заявлялось в нем, – ведет враждебные действия против соседнего государства, активно помогая интервентам в Джамму и Кашмире, входящем в состав Индийского Союза. «Факты неоспоримо указывают на следующие выводы, – говорилось в документе, – что Пакистан пропускает вторгшихся через свою территорию, …позволяет им использовать свою территорию в качестве базы для операций; что в их число входят пакистанские граждане; что они получают из Пакистана большую часть своего военного снаряжения, транспорта и военных материалов (включая горючее); что пакистанские офицеры осуществляют их обучение и руководство и оказывают им другую активную помощь».

Неоднократные обращения к Пакистану с просьбой прекратить эту помощь не дали результатов. В связи с этим, правительство Индии заявляло, что оно имеет все основания вступить на территорию Пакистана и прекратить агрессию, но пока воздерживается от этого, чтобы не вызвать вооруженный конфликт. Следуя Уставу ООН, индийское правительство просит Совет Безопасности «призвать Пакистан немедленно прекратить предоставление… поддержки, которое является актом агрессии против Индии, а именно: 1) обязать пакистанское правительство запретить военным и гражданским лицам участвовать или содействовать вторжению в княжество Джамму и Кашмир; 2) призвать народы Пакистана отказаться от всякого участия в войне в Джамму и Кашмире; 3) отказать интервентам в …использовании территории Пакистана для операций против Кашмира, в военном и прочем снабжении, во всех других видах помощи, которая давала бы возможность продолжать войну»⁹³.

Но слушания по жалобе Индии в Совете Безопасности ООН начались неудачно с первого же заседания. Оно должно было пройти 6 января 1947 года в Лэйк-Сэксессе, одном из пригородов Нью-Йорка, под председательством бельгийского представителя ван Лангенхове. Однако обсуждение так и не состоялось. По просьбе пакистанского представителя в ООН Исфагани Совет решил перенести его на 15 января, чтобы дождаться прибытия министра иностранных дел Пакистана Зафруллы Хана. Индийский представитель Пиллаи не возражал, хотя и настаивал на скорейшем рассмотрении вопроса. Так Пакистан добился от Совета Безопасности первой уступки, позволившей ему выиграть время и сформулировать встречное обвинение против Индии, не имея на то никакого морального права. Ошибка Индии состояла в том, что она обратилась в ООН на основании 34 и 35 статей VI главы Устава Организации Объединенных Наций – «Мирное разрешение споров», хотя к кашмирской проблеме более подходила глава VII – «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии». Именно эта юридическая оплошность позволила с легкой руки ван Лангенхове и британского представителя в ООН Ноэл-Бейкера превратить жалобу Индии об агрессии в индийско-пакистанский территориальный спор, а Индию представить не обвинителем, а чуть ли не обвиняемым.

Наконец, 15 января 1948 года, Совет Безопасности вновь собрался в Лэйк-Саксессе для обсуждения жалобы Индии. Но как раз в этот день в Совет поступило три документа от правительства Пакистана. В первом, представлявшем собой ответ на требование Индии, Пакистан категорически отрицал утверждения, что он «предоставляет помощь и поддержку так называемым захватчикам, или совершает какие-либо акты агрессии против Индии». Второй документ выдвигал встречные обвинения против Индии в массовом «геноциде» мусульманского населения в Восточном Пенджабе, Дели и княжествах, в насильственном присоединении княжества Джунагадх, якобы являющегося частью Пакистана(!), в незаконных действиях в Джамму и Кашмире против мусульман, в том, что Индия «никогда чистосердечно не принимала схему раздела и с мая 1947 года настойчиво предпринимала попытки расторгнуть ее», в «многочисленных атаках индийской авиации и вооруженных банд на пакистанской территории», в блокировании Резервным Банком Индии выплаты доли активов Пакистана и т. п. В документе говорилось, что Индия стремится к «развалу государства Пакистан»⁹⁴, и что Совет Безопасности должен призвать правительство Индии прекратить агрессивные действия против Пакистана, осуществить все соглашения, включая финансовые, назначить комиссии по расследованию преступлений против мусульман и преданию виновных международному трибуналу, принять меры по восстановлению и защите имущества, религии, культуры и языка мусульман, восстановить в правах князей, а также содействовать прекращению огня и выводу индийских и прочих сил из Джамму и Кашмира. В третьем документе была изложена собственно история конфликта по поводу Кашмира, разумеется, в пакистанской трактовке.

Из всех выдвинутых против Индии обвинений, лишь одно соответствовало истине – обвинение в невыплате наличных денежных активов, причитавшихся Пакистану при разделе. В январе 1948 года (то есть более чем через два месяца после начала конфликта!) Индия решила приостановить выплату 550 миллионов рупий (около 40 млн.ф. ст.) до решения кашмирского вопроса, опасаясь, что эти средства могут пойти на закупку оружия для войны против Индии. В ответ Пакистан задержал закупленные Индией в Великобритании 90 самолетов «Спитфайр» и «Темпест», находившиеся в тот момент в порту Карачи.

Сам факт поступления встречного обвинения от Пакистана сразу же обернулся против Индии. Индийский представитель Шри Н.Гопаласвами Айянгар, прибывший в Нью-Йорк в качестве обвинителя, был вынужден чуть ли не оправдываться. В своем выступлении 15 января ему пришлось специально подчеркнуть, что несмотря на жизненную важность Кашмира для безопасности и международных контактов и его тесные экономические связи с Индией, последняя никогда не оказывала на него давления, и никаких планов посылки войск в Кашмир не существовало до 25 октября 1947 года. Айянгар вновь повторил все высказанные ранее требования и заверил, что после проведения плебисцита Индия признает любое решение народа Кашмира.

Но 16 и 17 января с развернутым обвинением против Индии выступил министр иностранных дел Пакистана Мохаммед Зафрулла-Хан. Его речь была настолько пространной, что ее продолжение пришлось перенести на следующий день. Зафрулла-хан отверг обвинение в адрес Пакистана в поддержке и обучении племен-захватчиков и обвинил Индию во враждебных действиях. Чтобы прекратить борьбу в Кашмире, Зафрулла-хан предложил три варианта: либо ввести совместное управление в Кашмире во главе с генерал-губернаторами Индии и Пакистана (то есть с Маунтбэттеном и Джинной); либо оккупацию мусульманских и немусульманских территорий Кашмира соответственно пакистанскими и индусскими войсками; либо совместную оккупацию с участием «сил Содружества» (Британского!) или ООН. Только после этого он считал возможным проведение плебисцита под контролем комиссия ООН.

Под впечатлением двухдневной речи Зафруллы-хана, 17 января 1948 г. Совет Безопасности принял первую резолюцию по кашмирскому вопросу, проект которой был предложен его председателем, бельгийцем ван Лангенхове. В ней предлагалось «призвать правительство Индии и правительство Пакистана предпринять все от них зависящее, включая обращение к своим народам, чтобы нормализовать ситуацию и воздержаться от любых заявлений, действий или обвинений,… которые могут ухудшить ситуацию». О том, чтобы призвать Пакистан прекратить помощь оккупантам, в резолюции не было ни слова. Тем не менее, представители Англии и Соединенных Штатов – Филип Ноэл-Бейкер и Уоррен Остин – единодушно поддержали ее. С этого момента оба эти персонажа, казалось, стали главными заинтересованными лицами в кашмирском споре. Отныне без их участия не обходился ни один проект, рассматривавшийся Советом.

Воздержались от голосования только СССР и Украина. Советский представитель в Совете Безопасности ООН, Андрей Андреевич Громыко назвал резолюцию «составленной до заявления Индии и Пакистана и не принимающей во внимание их содержания».

Индийский представитель Айянгар и сам Неру были откровенно разочарованы резолюцией, которая не учитывала ни одно из требований правительства Индии и основывалась на пакистанской версии. По сути, она ставила на равную ногу боевиков и их жертв, представляя события в Кашмире не как агрессию со стороны Пакистана, а как религиозно-общинный конфликт, в котором, по меньшей мере, виноваты обе стороны. Индия поддержала индуса-махараджу, тиранившего народ княжества, а Пакистан – своих собратьев мусульман в Кашмире, взбунтовавшихся против своего правителя. Казалось бы, чего проще? Впрочем, как показали дальнейшие события, авторы резолюции и не собирались разбираться во всех тонкостях кашмирского вопроса. Они преследовали иные цели…

Видя разочарование Индии резолюцией Совета Безопасности, Ноэл-Бейкер и Уоррен Остин попытались взять дело в свои руки. Сначала оба уговорили председателя Совета ван Лангенхове встретиться с представителями Индии и Пакистана, чтобы обсудить все проблемы в узком кругу, без участия других членов Совета Безопасности, и «найти общие интересы для их решения». Встреча прошла в офисе бельгийской делегации, поскольку ван Лангенхове представлял в Совете Безопасности Бельгию. По словам Зафруллы-хана, во время переговоров было предложено установить в Кашмире вместо правительства Шейха Абдуллы «нейтральную и беспристрастную администрацию» на время проведения плебисцита. Но Индия отказалась принять это предложение, настаивая на своих первоначальных требованиях.

Когда попытка решить кашмирский вопрос «в кулуарах» провалилась, Ноэл-Бейкер и Уоррен Остин вновь атаковали ван Лангенхове и поручили ему разработать новую резолюцию, предусматривавшую создание комиссии ООН в составе трех членов. Таким образом, вопрос снова рассматривался бы в узком кругу «заинтересованных сторон». Советский Союз, Украину и Китай, занимавших более или менее беспристрастную позицию, предполагалось оттеснить от обсуждения. Если учесть, что США, Великобритания и их сателлиты заняли пропакистанскую позицию, то Индия, не успевшая обзавестись союзниками, неизбежно оказалась бы в меньшинстве.

20 января 1948 г. ван Лангенхове предложил проект новой резолюции, который предусматривал создание посреднической комиссии из трех членов ООН (кандидатуры двоих должны были быть избраны Индией и Пакистаном по отдельности, а третьего – ими же вместе). Зафрулла Хан сразу возразил против названия резолюции – «По вопросу о Джамму и Кашмире», и на следующем заседании (22 января), несмотря на протесты Айянгара, ван Лангенхове заменил его. Теперь проект стал называться «Индо-пакистанский вопрос». Такое превращение было особенно необходимо Пакистану и его англо-американским друзьям для того, чтобы иметь возможность торговаться и еще раз предложить Индии формулу «Кашмир в обмен на Хайдарабад и Джунагадх». (В Джунагадхе в ближайшие дни как раз должен был состояться референдум по вопросу присоединения к Индии или к Пакистану. Если индусское большинство населения этого княжества проголосует за Индию, это станет превосходным прецедентом для проведения такого же плебисцита в Кашмире, – считали в Пакистане). Представители Великобритании и США использовали Совет Безопасности ООН чтобы принудить Индию либо отказаться от Кашмира, либо согласиться на его раздел (последний вариант с разделом рассматривался британским правительства как запасной).

С 22 января по 4 февраля в Совете Безопасности длились безрезультатные переговоры по кашмирскому вопросу (за это время Совет собирался 8 раз). Выдвинутые Советом Безопасности так называемые «Главы предложений» выявляли два принципиальных расхождения между Индией и Пакистаном – по вопросу пребывания индийских войск в Кашмире до плебисцита и по поводу введения «нейтрального управления».

Индия требовала превратить существующую администрацию в Совет Министров во главе с Шейхом Абдуллой, который будет назначаться Национальной Ассамблеей, избранной пропорциональным представительством. По мнению Индии, избранное Ассамблеей правительство и должно было проводить плебисцит под контролем ООН. Кроме того, Индия настаивала на полном выводе боевиков из Кашмира и прекращении пакистанской помощи им. Это должно было стать предварительным условием вывода индийских войск. Пакистан же требовал одновременного вывода войск обеими сторонами, замены правительства Абдуллы «независимой нейтральной администрацией» (хотя именно они спасли Сринагар и весь Кашмир от разграбления боевиками!). Чувствуя поддержку Ноэл-Бейкера, Зафрулла-хан одобрил внесенные резолюции, предлагающие проведение плебисцита под руководством Совета Безопасности и рекомендовал комиссии попытаться сыграть роль посредника, чтобы прекратить бои. Идея о комиссии ООН, поданная Лиакатом Али Ханом премьеру Эттли, с помощью британской делегации была навязана Совету Безопасности. В итоге, при голосовании, которое проходило 29 января, проект был принят, хотя представители Советского Союза и Украины опять предпочли воздержаться. Индийский представитель 30 января отказался принять резолюцию как базу для ведения дальнейших переговоров между Пакистаном и Индией по вопросу о Кашмире.

Напряженные споры в Лэйк Сэксессе вынудили прилететь в Америку Шейха Абдуллу, который 5 февраля 1948 г. выступил перед Советом Безопасности с эмоциональной речью, обращенной против требований Пакистана. Шейх Абдулла заявил, что индийские войска – это единственная сила, продолжающая противостояние оккупации, а Пакистан вообще не имеет никакого права выдвигать требования об их выводе. «Я отказываюсь считать Пакистан полноправной стороной в вопросе о княжестве Джамму и Кашмир, – сказал он. – …Пакистан не имеет никакого права говорить, что мы должны и чего не должны делать… Я полагал, что мир избавился от Гитлера и Геббельса, – добавил он, – но видя то, что произошло и происходит в моей многострадальной стране, я все больше убеждаюсь, что их души всего лишь перенеслись в Пакистан»⁹⁵.

На расстоянии многих тысяч километров от театра военных действий, представители Англии и США пытались убедить Совет, что племена патанов вторглись в Кашмир исключительно из-за того, что их беспокоила судьба их собратьев – кашмирских мусульман.

Ноэл-Бейкер заявлял членам индийской делегации, что по сведениям, полученным им из собственных источников (то есть, вероятно, от пакистанцев), Пакистан не оказывает никакой поддержки вторгшимся. «Этот плебисцит, – уверял он, – должен внушить доверие всем, и в том числе тем, кто сражается [то есть боевикам. – Авт.]. Поэтому я вместе с остальными членами комиссии прихожу к заключению, что необходимо создать беспристрастную временную администрацию»⁹⁶. Этого же требовал американский представитель Уоррен Остин. На призыв Айянгара изгнать племена из Кашмира, а уж потом проводить плебисцит, Уоррен Остин ответил оригинально: «Как вы можете заставить племена уйти? Мирное урегулирование возможно лишь в том случае, если они будут знать, что временное правительство гарантирует справедливый плебисцит…»⁹⁷. Спрашивается, при чем здесь племена, обитающие за сотни километров от Кашмира, и какое право они имели требовать какого-либо плебисцита для кашмирского народа?