Однажды у моста близ Махуры появился человек, назвавшийся родственником сельского старшины села Лачхипуры. Когда его остановил патруль 4-го батальона Кумаонского полка, охранявшего мост, он сказал, что его послал «бригадир Халиль», и попросил провести его к бригадиру Сену, командиру 161-й индийской пехотной бригады, для которого у него есть послание. Командир батальона подполковник Кханна, допросив эмиссара, сразу же позвонил в Ури и попросил бригадного генерала Сена приехать в Махуру. При встрече посланник признался, что боевики держат всю его семью в заложниках, и освободят ее только после его возвращения. Он явно нервничал и просил не подвергать его пыткам, так как боевики взяли с него клятву, что он будет молчать. Удостоверившись, что никто не собирается его пытать или держать в плену, посланник, не выдержав нервного напряжения, расплакался, и лишь через несколько минут смог изложить суть своего поручения. Он передал листок бумаги без подписи, но заверил, что он был написан в его же присутствии высокопоставленным офицером, носившим такие же знаки различия, как у бригадира Сена. Халиль просил о прекращении огня на семь дней, начиная с полуночи текущего дня. В знак того, что его послание получено, он просил передать ему пачку из-под сигарет «Голд Флэйк» с личной подписью Сена, которая ему, якобы, хорошо знакома.

Посоветовавшись, Сен и Кханна решили, что будет слишком жирно для боевиков, если они согласятся на прекращение огня. Ведь несколько последних дней бригада была только тем и занята, что пыталась не допустить концентрации войск противника. А теперь их командир, ссылаясь на личное знакомство с командиром индийской бригады, просит «Пожалуйста, прекратите преследование и дайте нам закрепиться на выгодной позиции, откуда мы сможем перерезать ваши коммуникации». Единственным ответом могло быть только «нет», и за десять минут до полуночи индийские пушки в Ури оповести противника об этом решении.

Халиль с первых дней в Кашмирской долине развил бурную деятельность и начал готовиться к наступлению. Его план состоял в том, чтобы пересечь реку Джелам между Махурой и Барамуллой, перерезать дорогу, после чего атаковать Махуру, а затем и Ури с востока. Этот план хранился в строжайшем секрете: его содержание было знакомо лишь немногим избранным, в основном – высшим командирам. Однако действия захватчиков ясно свидетельствовали об их намерениях, и в скором времени в штабе 161-й индийской пехотной бригады не осталось никаких сомнений относительно планов противника.

От своих информаторов бригадиру Сену стало известно, что противник стягивает войска в районе долины Лимбер Нулла, между Барамуллой и Махурой. (Слово «Нулла» как раз означает «небольшая долина» или «русло реки»). Стараясь не привлекать лишнего внимания, каждый день с 9 часов утра туда начинали проскальзывать небольшие группы по 15–20 человек в сопровождении носильщиков, которые ближе к вечеру возвращались обратно, маскируясь под мирных жителей. Всего за день в долину успевало просочиться примерно по сотне боевиков с полусотней носильщиков – они передвигались небольшими группами по 15–20 человек начиная с 9 часов утра. Дисциплина среди боевиков заметно улучшилась в эти дни. Теперь они обходили стороной крупные села, чтобы не привлекать внимание. Разведка докладывала, что ядро сил противника в районе Махуры составил 4-й батальон «Азад Кашмир», помимо около 2 тысяч рейдеров из патанских племен.

Через несколько недель, к началу марта 1948 года, численность вражеской группировки в районе Махуры достигла целой бригады – в составе 3-го, 4-го и 5-го батальонов «Азад Кашмир» и примерно 3 тысяч патанов (последние прибыли 1 марта). К тому времени, боевики перестали перебрасывать войска и припасы днем, и все больше передвигались ночью. План захватчиков состоял в следующем. 4-й батальон «Азад Кашмир» при поддержке 2500 патанов должен был пересечь реку Джелам и захватить участок шоссе между Барамуллой и села Рампур (чуть восточнее Махуры). 3-й и 5-й батальоны «Азад Кашмир» и около 500 патанов должны были сосредоточиться в районе деревушки Лачхипура, однако оставалось неизвестным, отводилась ли им роль резерва, или какая-то другая задача. Известно было лишь то, что солдаты обоих этих батальонов использовались в качестве носильщиков, перетаскивая боеприпасы и продовольствие в долину Лимбер Нулла, так как местным жителям не улыбалась перспектива попасть под огонь индийских патрулей, и они часто бросали свою ношу не доходя до места назначения.

Индийское командование решило до поры до времени не мешать боевикам, чтобы они не заподозрили, что их план раскрыт. Командование 161-й бригады незаметно усилило патрули на высотах вдоль участка дороги между Махурой и Барамуллой. Бригадир Сен решил позволить боевикам сконцентрироваться в долине Лимбер Нулла, а затем отрезать их там. В случае успеха боевики окажутся зажатыми с трех сторон, и им ничего не останется, кроме как отступать из долины Лимбер Нулла через один из отрогов хребта Пир Панджал, достигавший высоты 13.000 футов и покрытый глубоким снегом. Неизвестными оставались лишь точное место предполагаемого удара и его дата.

Боевиков погубило то, что, продемонстрировав врагу свое намерение перерезать дорогу, они слишком долго ждали с его осуществлением. Однажды, в марте 1948 года, индийская разведка перехватила разговор по рации между бригадным генералом Халилем и неким Джамилем, видимо, его непосредственным начальником, чья штаб-квартира находилась в Музаффарабаде. Последний сообщал своему подчиненному, что операцию предполагается начать не раньше первой недели апреля. Окончательную дату должен был назначить Халиль, однако тот настаивал, что сначала он хочет получить все необходимые припасы. Наступила последняя неделя марта. Джалиль требовал скорейшего начала операции, Халиль в ответ сообщал, что еще не все приготовления закончены. «Противник пребывает в глубокой спячке, – самонадеянно заявлял Халиль. – Он не догадывается о том, что скоро случится. Его дни сочтены. Когда я нанесу удар, победа будет обеспечена».

Но пока командиры боевиков пререкались, в начале апреля долине начал сходить снег. Возобновилось регулярное сообщение с Индией по воздуху. Перевал Банихал, связывающий Кашмирскую долину с Джамму, открылся в этом году раньше времени, и командование Индийской армии смогло перебросить в Долину новые подкрепления – 1-й батальон Мадрасского полка. Ему была немедленно поручена охрана коммуникаций между Барамуллой и Рампуром. Одна стрелковая рота заняла посты в окрестностях Барамуллы, сменив роту Гархвальского полка; другая должна была сменить роту кумаонцев в Рампуре; остальные предполагалось сконцентрировать в районе долины Хеман Баньяр Нулла.

Халиль как раз к этому времени закончил все приготовления. 10 апреля он послал радиограмму Джамилю, в которой говорилось: «Завтра ночью я поменяю карту». Из чистой бравады, фраза была передана открытым текстом на языке урду, который был хорошо понятен многим индийцам. Не составляло особого труда догадаться, что это кодовая фраза, и что ночью боевики атакуют Махуру.

Едва стемнело, 3-й батальон Гархвальского полка в сопровождении пулеметного взвода 1-го батальона Махарского полка выступил из Барамуллы, пересек мост через реку Джелам и к утру 11 апреля незаметно занял высоту 7129, самую восточную из трех высот на противоположном берегу реки, где сконцентрировались силы боевиков. Связисты тут же перехватили радиограмму рейдеров, в которой говорилось, что на сцене появились «две роты гуркхов» (гархвальцев часто путали с гуркхами из-за их широкополых шляп). Поначалу самоуверенный бригадир Халиль решил, что это – всего лишь патруль, и предпочел не ввязываться в бой, чтобы не выдать себя раньше времени. Но к вечеру 11 апреля, видя, что «гуркхи» не уходят, он забеспокоился. Приближался час «Х», а тут еще эти… Оставалось два выхода: либо немедленно атаковать мнимый патруль, либо оставить сильный заслон на соседней высоте 7706, расположенной как раз между позициями рейдеров и высотой 7129, на которой закрепились гархвальцы. Халиль предпочел второе, и в 5 часов вечера рейдеры были уже на высоте 7706.