— Не совсем так, мой друг. Это — верный знак, что мы на правильном пути. Ведь вместо поимки тупой мертвечины, мы поймаем разумную особь и принудим к содействию. Уж она-то наверняка откроет нам не только люк, но и любую дверь.

— И как, простите, будем ловить? — Руслан залился краской до самых кончиков ушей.

— Кстати об этом — а как вы ее находите? — обратился к старосте наш белобрысый заводила.

— Да никак. Она сама находит. Но для верности можно встать в кусты и приспустить портки. Не переживайте — крови сосет немного, но крайне обстоятельно. Ну… — снова покосился на жену, — мужики так говорили.

— В любом случае, это дело непростое и опасное. И потому прошу аванса за работу — по бутылке вашей лучшей медовухи!

Просьбу выполнили немедленно. Как следует подкрепившись, мы полетели прямиком к лесу, что рос за просторным пшеничным полем. Из-за необычного средства передвижения я ощущал себя исследователем аномальной зоны из «Пикника на обочине», и впереди предстояла встреча с существом, о котором тогдашние сталкеры и не мечтали.

— Господа, — сказал немец. — Давайте сразу решим, на чей уд ловим. Живец должен быть один, ибо дикая вампирша куда сильнее вурдалака. Вдвоем одолеем — и то счастье.

— Чур, не на мой. Кому как не клирику пленять негодяйку.

— Я тоже пас, — с легкой досадой произнес Герман. — Без моих силы и тактики чудовище не одолеть.

Мы оба уставились на притихшего помещика.

— Даже не знаю, — в смущении пробормотал тот. — А вдруг откусит?

— Да бросьте вы, — успокоил воин. — Никому не откусила — вот и вам беспокоиться не о чем. К тому же, там наверняка просто огненная бабень, коль к ней весь хутор бегает. Вот вернетесь домой, женят вас на смиренном одуванчике, что только в темноте, только под одеялом и только для продления рода, и тогда тысячу раз пожалеете, что сейчас отказались.

— Ух… — парень дрожащей рукой смахнул крупный пот со лба. — Свет свидетель — на грех подбиваете.

— Никакой это не грех. Никто же вас до конца терпеть не заставляет, — немец белозубо улыбнулся. — Вы главное знак подайте — и мы немедля схватим супостатку. Ну а ежели понравится — так нам спешить некуда, до заката еще далеко.

— Что же, — Руслан вылакал залпом остатки меда и шумно выдохнул. — Раз еще не женат — значит, ничего никому и не должен. Чай не девица, чтобы целомудрие беречь. Пожелайте мне удачи, друзья.

Дрожь от волнения передалась даже баркасу, и тот затрясся и затрещал каждой доской, прежде чем приземлился у опушки. Щедрин встал, втянул живот и со скорбным видом уставился во мрак под густо растущими деревьями, словно ему предстояла схватка с безумным драконом-людоедом. Постояв немного и окончательно собравшись с духом, соратник расстегнул мотню и чеканным шагом углубился в кусты. Мы выждали немного и отправились следом, прислушиваясь к каждому шороху и внимательно смотря по сторонам. Но пока загадочная гостья не спешила показываться, и нам оставалось лишь идти все дальше и дальше.

— Признаться честно, я ему немного завидую, — шепнул Гессен. — В долгих походах я испробовал всякого, но о таком слышу впервые. Только представлю, как эта страстная бестия ласкает моего дружка, так сразу в жар бросает. Но в девках у меня недостатка нет — как-нибудь переживу, ибо всей душой считаю, что трусики — куда более важная цель. Но почему вы сразу пошли в отказ? При дворе ходят слухи, что вы — знатный пошляк и повеса, и тем не менее никто не обвинил вас в распутстве. В чем смысл отказываться?

И что тут ответишь? Что свой уд не на помойке нашел — так ведь Руслана оскорблю. Что «храню верность» для Карины — на смех подымет. Что опасаюсь вляпываться в амурные дела до итогов отбора — сочтет за труса. Поэтому выбрал самый подходящий вариант и сослался на ремесло.

— Да я и не отказываюсь, просто без светлой магии вам будет тяжелее. Грубый расчет — только и всего.

— Вы лжете, сударь, — с беззлобной ухмылкой сказал спутник. — В данном случае возможно все так и есть. Но в остальных? Уж я-то видел, как вы бились за горничную. Даже ради чести так здоровьем не рискуют — тут явно замешано нечто большее. И тем не менее, я ни в коем случае вас не осуждаю. Сердцу ведь не прикажешь. Можете мне в лицо рассмеяться — пойму и прощу — но как-то раз я по уши влюбился в полячку, представляете? И до сих пор ее забыть не могу, так что ваши чувства к служанке более чем объяснимы. Признаться честно, сперва я посчитал вас рохлей, тряпкой и ничтожеством, а теперь хочу пригласить вас в свой отряд. Если вам претит война, то хотя бы на должность полевого медика.