— Ах вы грязный поросенок! — Каминский покраснел и затрясся от бессильной злобы. — Клянусь, вы ответите за свои слова!

— Господа! — я поднял руки и встал между спорщиками. — Все это — контрпродуктивно. Мы ничего не добьемся, тупо обвиняя друг друга. В первую очередь нужно установить все обстоятельства произошедшего, а уж потом делать выводы. И для начала неплохо бы узнать, как себя чувствует принцесса и что с ней вообще стряслось.

Карина встала и собралась что-то сказать, но Витте тут же ее оборвал:

— Напоминаю, что здоровье членов императорской семьи — государственная тайна и разглашению не подлежит. Как только состояние ее высочества улучшится, мы перенесем ее в лазарет под мою личную ответственность.

— А с чего нам знать, что вы ни при чем? — Герман посмотрел на старика без намека на страх. — Будет лучше, если Анна останется с нами, раз уж никому нельзя ее сопровождать. Если под подозрением все, то и вы тоже.

— Я? — особист изменился в лице. — Да я всю жизнь служу империи!

— Я тоже, — парировал офицер. — И что?

— Господа! — пришлось повысить голос. — Кончайте собачиться, все наши дрязги на руку заговорщикам! Если канцелярия не собирается помогать, предлагаю сформировать свою следовательскую группу. Уверен, женихов и сопровождающих хватит, чтобы справиться с задачей. Кто за?

И первым поднял руку. Герман поднял вторым — сразу, без раздумий и сомнений. Третьим стал Щедрин, а Каминский подключился чуть позже, после недолгих колебаний. Ворон же в силу врожденного скудоумия просто поддержал хозяина. И причина в таком удивительном единстве проще некуда — отказ в поиске предателя мгновенно вызвал бы опасные подозрения. И все же без разлада на самом старте не обошлось.

— Мы согласны с предложением, однако вам не доверяем, — рыжий задрал подбородок. — И потому будем действовать обособленно.

— Ваше право, — отмахнулся и взглянул на офицера. — А вы с нами или тоже сами по себе?

— Будь это обычное испытания, справился бы сам, — с напускной надменностью прозвучало в ответ — похоже, немец наотрез отказывался избавляться от фирменного стиля. — Но речь идет о жизни моей невесты. Поэтому ради поиска негодяев я готов объединить усилия.

— Вашей? — Виктор усмехнулся. — Не говорите «гоп», пока не перепрыгнули. Думаю, тот, кто раскроет заговор, получит немало очков в свою пользу. И лично я ими делиться не собираюсь, ибо в отличие от вас, неудачников, вполне самодостаточен.

Ворона такой расклад ничуть не напряг — увалень молча пялился на яства и глотал слюну. Герман же снова шагнул к наглецу, но я вовремя заступил ему дорогу.

— Черт с ним. Он же нарочно это делает, неужели не видно? Забудьте и сосредоточьтесь на главном. А поражение будет для него лучшей карой.

— И с чего предлагаете начать? — в голосе военного слышалось не больно много доверия.

Если с ходу не проявить лидерские качества, не доказать свою полезность и организаторский талант, немец неминуемо уйдет в свободное плавание. А с одним только Щедриным — при всем уважении — много каши не сваришь. Кстати, о каше. Я отвел соратников в сторонку, чтобы соперники ничего не услышали, и произнес:

— Сначала нужно проверить яства и убедиться, что это в самом деле не яд. Ведь если это и правда отрава, то круг подозреваемых заметно сузится. Это либо повара, либо разносчики.

— И как нам это сделать? — спросил Герман. — С помощью вашей магии?

— Ну… — выдержал театральную паузу, готовя товарищей к весьма необычному плану, — не совсем. Нужен доброволец-дегустатор, который по очереди отведает все блюда. Если вдруг что-то пойдет не так — мы с Альбертом Антоновичем придем на помощь. Уверен, для человека нашей волшбы вполне хватит. Так ведь, дедушка?