– А где твои гости?

– Ждут, когда именинник появится наконец.

Сажусь на кровать. Чувствую себя опустошенным после всего. И почти больным. Хочется уйти. Не только отсюда, отовсюду хочется уйти. Не знаю, куда. Туда, где будет не так…

Гаснет свет. Не успеваю ничего спросить, дверь отворяется – видна слабо-желтая полоска коридорного света, она расширяется, а затем людские тени заслоняют ее полностью. Многоголовый черный силуэт входит в комнату, неся перед собой торт со свечками. Девятнадцать свечей. Я встаю на ноги. Свечи плавно приближаются в полной тишине. В бледном свете у меня получается разглядеть причудливые узоры из взбитых сливок. Напоминают лепнину на потолке. Смотрю на лица тех, кто принес торт.

– Сюрпри-и-из, – тянет кто-то из них. Губы ни у одного не двигаются. Губы неподвижно улыбаются. У гостей – мое лицо. Опять мое лицо.

Что-то звякает, а я оседаю на кровать. Включается свет. Вижу лицо Даши – она удивленно смотрит на пол. Не знаю, что там. Я смотрю на мои лица.

Кто-то один, посередине, снимает с себя мое лицо. Снимает лицо. Черт.

– Ну ты и псих, – хохочет этот парень уже своим собственным ртом. – Это же маски.

Остальные следуют его примеру – снимают маски.

– Тот разбился, – говорит кто-то.

– Что? – говорю я.

– Торт разбился. Или как про торты говорят – размазался, расквасился, навернулся? Надо же было тебе так дернуться, именинничек. Торту кранты.

– Да можно и так съесть, – незнакомая мне девушка присела возле торта и отломила от его верхней части, которая раньше была нижней, кусок. Он упал свечами вниз.

Другие тоже принялись ломать торт.

– Присоединяйся, – сказали мне и улыбнулись.

Маски лежали ровной стопкой на стуле.

– Видел бы ты свое лицо там, в коридоре, когда нас встретил, – хохотнул незнакомый мне парень.

– Да уж, струхнул ты по полной, – поддакнул другой.

– Мы решили слиться, чтобы тебя не смущать, – сказал первый и ухмыльнулся: – А Дашка нормально так притворилась, что не видит меня, когда я стоял в конце коридора, как мумия.

– А в консерватории, помнишь? Когда я на психологии маску надел – вот у него лицо было! – скривился в усмешке второй.