«Сегодня мне девятнадцать. Сегодня мне девятнадцать. Пожалуйста, не надо. Сегодня мне девятнадцать лет».

Шахматная плитка – черные и белые квадраты. Пол в коридоре общежития. Раньше не замечал его, а теперь увидел. Плитка старая, по краям кое-где крошится. Все здесь старое, не только плитка. Древние коридоры, комнаты-старики с отслаивающимися выцветшими обоями, с затопленными потолками. Унылые мысли в убогом помещении. В одной из комнат, которая навязчиво представляется мне мертвой, и не просто мертвой, а утопленной, мы будем праздновать мой день рождения. Мне девятнадцать. В конце длинного коридора с дверьми по бокам я вижу темное окно. Рама, потрескавшаяся и хлипкая – едва сдерживает наружную тьму. Лампы без абажуров светят через одну, и то еле-еле.

Во рту у меня едкий металлический привкус, пока мы идем с Дашей по коридору. Мы идем вечность. Я вспоминаю, что проснулся сегодня с кровью во рту. Или это было вчера?

– Длинный коридор. Мы как будто в утробе змея, – вдруг слышу свой голос. Зачем-то произнес мысль вслух. Даша косится на меня непонимающе. – Когда уже придем?

Меня вдруг накрывает пустота. Она выбралась из меня на волю и теперь заполняет собой пространство вокруг. Я понимаю, что если мы еще хоть полминуты пробудем в этом коридоре, меня стошнит. Вырвет прямо здесь, на эту мерзкую шахматную плитку, и она станет еще более мерзкой.

Даша против обыкновения молчит. Что-то набирает в телефоне. Я смотрю под ноги на черные и белые клетки. Мы как шахматные фигуры. Хочется представить себя хотя бы ферзем, но судя по тому, как шагаем, мы – пешки. Думаю сказать об этом Даше, поднимаю взгляд и вижу фигуру в конце коридора. Рядом с окном, сдерживающим тьму. У человека застывшее в улыбке лицо. Что-то не так в нем. Смотрит остановившимся взглядом и улыбается. До меня доходит, что не так. Это мое лицо.

Я хватаю Дашу за руку. Она здесь. Она тоже это видит?

– Ты…

– Что?

– Там…

Даша непонимающе сморит на меня. А я смотрю на нее. Затем на фигуру в конце коридора. Снова на нее. Выставляю палец вперед – на большее я сейчас не способен. Даша поворачивает голову туда, куда я показал. Затем глядит на меня. Лицо у нее не поменялось.

– Ты не видишь его? – хрипло шепчу. Голосовые связки у меня скукожились и не в состоянии нормально звучать.

– Кого?

– Впереди… в конце коридора…

Он там. Он смотрит на меня моим же лицом. Моим неподвижным лицом.

– Там никого нет, – говорит Даша и берет меня под руку. – Это фильм на тебя так подействовал? Не бойся, вряд ли маньяк-топитель сошел с экрана, чтобы найти тебя.

Даша смеется. Я уставился на плитку, чтобы не видеть того, в конце коридора. Эта плитка никогда не кончится. Эта партия в шахматы…

Даша останавливается. Шебуршит ключом в двери. Ключ металлически звякает о скважину. Я смотрю на обтертую тысячами рук дверную ручку. Наконец показывается темная щель, разрастается, обдавая меня запахом увядших цветов.

– Добро пожаловать! – выкрикивает Даша, захлопывает дверь и сразу же припечатывает меня к ней поцелуем.

– Не надо, – шепчу я.