– Пожалуйста, не надо.

Он гораздо выше меня. Тот. Улыбается моему отражению.

– Пойдем, – говорит.

– За мной придет папа. Он найдет меня. Он спасет меня.

– Не придет, – говорит. – Не найдет, – говорит. – Не спасет.

Берет меня за руку, и мы идем.

Провал. Темно. Это сон? Где я?

Пахнет мокрой землей и завядшей травой. Затхло. Не понимаю, стою я или лежу. Пытаюсь двигать руками и утыкаюсь в стены. Я в тесном… ящике?

Мокнет спина.

Со всей силы толкаю переднюю стенку ящика. Вдруг это крышка? И она не заперта?

Заперта.

Воняет тухлой водой.

Пытаюсь повернуться на бок, но не получается, слишком тесно. Колочу во все стены по очереди. Бью локтями в нижнюю, на которой лежу.

Стены влажные, мне не хватает воздуха, меня душит нарастающая вонь – сырая земля и погибшие цветы. Меня душит нарастающая вонь… меня душит… душит…

Открываю глаза. Кафель. Трогаю. Прохладный, сухой. Вижу себя почему-то сверху и немного сбоку. Как сижу на полу туалета в запертой кабинке. Как трогаю кафель. Как проходит по телу первая волна утробного, глубокого всхлипа. Вторая волна, третья. Как трясусь в рыданиях, взявшись за колени побелевшими пальцами. Как не могу остановиться, успокоиться. Как меня колотит изнутри, будто у меня там кто-то заперт и требует выхода.

Спустя десять минут, а может, тридцать, затихаю. Смотрю на свои пальцы, сжимающие колени. Ослабляю хватку. Тру лицо ладонью, а потом смотрю на ладонь. Слезы. Прозрачные. Крови нет. Я в общежитии. Сегодня мой день рождения. Я отключился. Мне все приснилось. Надо подняться. Надо умыться. Надо уйти из туалета.

Открываю кран холодной воды. Вода ледяная, обжигает руки. Закрываю кран, кручу другой, горячий. Вода опять ледяная. По телу пробегает дрожь одной крупной волной. Подставляю ладони под струю, плещу на лицо. Еще и еще. Умываюсь долго. Вода так и не теплеет. Солоноватая на вкус, как слезы.

– Ты где пропадал?

– Меня долго не было?

– Прилично так.