Вспомните последний прочитанный вами серьезный роман – историю, заставившую вас прослезиться. Закончив последнюю главу и закрыв книгу, задумались ли вы, не абсурдно ли проливать слезы из-за выдуманных героев и событий, которые на самом деле никогда не происходили? Чувствовали ли вы когда-нибудь себя обманутыми после просмотра отличного фильма из-за того, что ваши самые что ни на есть настоящие эмоции были вызваны вымышленными событиями? Разумеется, нет. Когда я дочитываю отличную книгу или выхожу из кинотеатра после просмотра великолепного фильма, настоящий мир зачастую ощущается не таким реальным, как мир литературы или кино. Если вы спросите меня, являются ли персонажи романа или события фильма вымышленными, то я без колебаний отвечу: да. В то же самое время я знаю, что испытанные мною глубочайшие эмоции были настоящими. Анна Каренина, Дейенерис Таргариен[131], старик, который вышел рыбачить в море и поймал слишком большую рыбу[132], никогда не существовали, но то, что я
Почему то же самое не может быть справедливо для религиозных текстов? Можно не верить, что Иисус действительно был распят и воскрес из мертвых, или что Мухаммед непосредственно внимал слову Божьему, или что индуистский бог Хануман оторвал от земли целую гору. Но почему это обязательно должно означать, что истории не могут делать людей лучше и вдохновлять их? Фундаменталисты, которые безустанно спорят друг с другом об истинности религий, заявляют, что извлечь из них пользу можно, лишь беспрекословно в них поверив, или что они не представляют никакой ценности, поскольку невозможно доказать их истинность. Но если такие истории вызывают резонанс и обладают могуществом, так ли важна их истинность? Зачем акцентировать внимание на правдивости или ложности,
Покойный философ Кембриджского университета Питер Липтон называл себя «религиозным атеистом». Один из его центральных тезисов – мысль о том, что истории, метафоры и символы занимают центральное место в работе мозга и необходимы для нашего благополучия, – неоднократно звучала на страницах этой книги. Липтон сказал мне, что он
Список благодарностей
Когда в 2015 году я запустил свой подкаст «Скрытый мозг», я довольно мало знал о том, как его делать. Поэтому я взял на себя смелость изучить вопрос, всячески экспериментируя. Многие задумки оказались плохо продуманными и быстро были забракованы. Но другие прижились. Одно из моих лучших изобретений – «Невоспетый герой». Это короткое примечание к титрам в конце каждого из эпизодов подкаста, призванное привлечь внимание к тем, чья работа остается в тени и чей вклад в эпизод скорее скрытый, нежели явный. (Человек, который покрасил ваш дом, – «воспетый герой» – его вклад ясен и очевиден, а вот человек, который сконструировал лестницу, используемую маляром, остается «невоспетым».) Ведение подкаста и написание этой книги помогли мне понять, что невоспетых героев, если присмотреться, – огромное множество.
У этой книги очень много воспетых и невоспетых героев. Мы с Биллом хотим поблагодарить нашего редактора Мэтта Вейланда – мудрого, сдержанного и забавного, пока он не начинает строить из себя футбольного хулигана. Как только мы подписались работать с Мэттом, то сразу поняли, что приняли правильное решение. (Мэтт быстро осознал обратное, но деваться ему было некуда.) За время совместной работы он дал отпор множеству наших сомнений, провальных начинаний и плохих предчувствий, удерживая нас в состоянии неисчерпаемой надежды и радостного предвкушения. Другими словами, он усвоил основной посыл нашей книги еще до того, как мы ее написали. Я крайне признателен своему литературному агенту Лори Лисс из Sterling Lord Literistic. Я дорожу ее ценными советами по всем литературным вопросам – хотя, нет, зачеркните это. Я дорожу ее ценными советами по всем вопросам. Билл хотел бы сказать то же самое о своем агенте, неудержимой и незаменимой Гейл Росс из Ross Yoon Agency.
Мой долг перед сотнями исследователей, чьи озарения, голоса и истории наполняют эти страницы, огромен. Многие ученые, упомянутые в книге, позволили взять у них большие интервью, послужившие подкасту, материалам для NPR и статьям, которые я написал во время моей работы в качестве репортера и колумниста в
Если бы я взялся перечислять всех коллег с NPR и из
Есть старая поговорка: за каждым ведущим подкаста и автором стоит измученная семья. Спасибо Гаятри и Вишу, воплощающим мужество в определении Эрнеста Хемингуэя, – проявление благородства под давлением[136] – и моей маме Ватшале, которой посвящена эта книга. Моя дочь Аня вызывает у меня гордость и дарит радость, о которых египетские цари, упомянутые на этих страницах, могли только мечтать: она самый добрый, вдумчивый и отзывчивый человек из всех, кого я знаю. Когда я вырасту, я хочу стать похожим на нее. Все, что я делаю, возможно благодаря моей жене Ашвини – я безмерно благодарен ей за ее стальной внутренний стержень, блестящий ум и заботливое и открытое сердце.
Примечания
На протяжении всего судебного процесса над Доном Лоури в 1989 году о Церкви любви писали в газетах и журналах и показывали сюжеты по всем основным телеканалам. Часть информации, содержащейся в этих репортажах, была преувеличена, искажена или просто неверна. (Неудивительно, что большинство сообщений в СМИ были посвящены безвкусным и пикантным аспектам этой аферы, как сказал прокурор Тейт Чемберс на суде: «Секс – это шипение жира на сковородке, которое продает стейк».) Поэтому в качестве источников мы использовали судебные документы и интервью с непосредственными участниками, включая прокуроров, членов Церкви и самого Дона Лоури. Кое-что мы – с осторожностью – почерпнули из мемуаров Лоури, опубликованных им в конце жизни. Это односторонний рассказ, написанный человеком, достаточно вольно интерпретирующим правду. (Например, в книге Лоури утверждает, что сюжет сериала «Деревенщина из Беверли-Хиллз» (1962–1971) украли из пилота, который он отдал создателю сериала «Сумеречная зона» (1985–1989) Роду Серлингу.) Мемуары вышли под говорящим названием «Mastermind»[137]. Но, несмотря на фактические ошибки и самовлюбленность автора, это все же интересный рассказ об одном из самых странных мошенников в истории Америки.
Цитаты Зигмунда Фрейда о Риме взяты из книги «Недовольство культурой». Эту книгу стоит прочитать, но не из-за предложенных им конкретных теорий – многие из которых уже опровержены, – а как исторический документ, освещающий изменения в представлениях специалистов о работе разума. (Использование фрейдистской метафоры двумя научными журналистами, скептически относящимися к Фрейду, – довольно фрейдистская ситуация.)
Книга Дональда Хоффмана «Дело против реальности: как эволюция скрывает от нас истину» («The Case against Reality: Why Evolution Hid the Truth from Our Eyes») рассказывает о том, почему наш разум отдает предпочтение «работоспособности», а не фактам. Она показывает, что наше восприятие мира направлено на то, чтобы максимизировать наши шансы на выживание и воспроизводство, а не на правду и точность.
Аналогия с временной шкалой жизни на Земле взята из замечательного сюжета Адама Коула из NPR «Посмотрите, как история Земли разыгрывается на футбольном поле» («Watch Earth’s History Play Out on a Football Field»). Настоятельно рекомендуем его к просмотру – каждый раз, возвращаясь к нему, мы переосмысливаем свое место в мироздании.
Ссылки на труды Ричарда Докинза в этой книге не отражают того огромного влияния, которое он оказал на наше понимание эволюционной биологии. По иронии судьбы, вдохновляясь Ричардом Докинзом, на этих страницах мы бросаем вызов… Ричарду Докинзу. Защищая разум и рациональность от сил самообмана в таких книгах, как «Бог как иллюзия», Докинз, похоже, недооценил силу идей, которые он сам так долго отстаивал. Если вы действительно верите, что существование человечества – результат естественного отбора, то, следуя логике, те части разума, которые отвечают за самообман (и за логику), – тоже продукт естественного отбора. И наша способность к иллюзорному мышлению может быть не ошибкой, а особенностью.
Эссе Харви Сакса «Все должны врать», впервые опубликованное в 1975 году в академическом издании «Измерения употребления языка» («The Dimensions of Language Use»), содержит откровения, которые все мы сначала отрицаем (мало кто признается в систематическом вранье). Но потом они становятся настолько очевидными, что и вовсе перестают казаться откровениями. Данные об эксперименте Роберта Фельдмана взяты из его восхитительной книги «Лжец: правда о лжи» («Liar: The Truth About Lying»). Книга Роберта Триверса «Обмани себя. Как самообман помогает нам выжить» («The Folly of Fools») обязательна к прочтению для тех, кто заинтересован в изучении эволюционных истоков самообмана, как и «Отрицание» («Denial») Аджита Варки и Дэнни Броуэра.
Результаты исследования лжи психолога Беллы де Пауло и ее коллег можно найти в статье «Ложь в повседневной жизни» («Lying in Everyday Life»). Исследование грубости «Как грубость мешает работе» («How Incivility Hijacks Performance») провели Кристин Порат, Тревор Фоулк и Амир Эрез. Более подробную информацию об этих и всех других исследованиях, упомянутых в книге, можно найти в библиографии.
Если вы не видели сериал «Ки и Пил» и их сценки о Лютере, сделайте себе одолжение – отыщите их на ютубе. Там же можно посмотреть выступление Кигана-Майкла Ки и президента Обамы на ужине Ассоциации корреспондентов Белого дома в 2015 году.
Всем, кто интересуется психологией лжи, стоит ознакомиться с работами Дэна Ариели (а также с эпизодом моего подкаста «Скрытый мозг» о его трудах «Лжец, лжец, лжец» («Liar, Liar, Liar»)). Ариели давно занимается проблемой человеческой способности к обману и самообману и находит способы сочетать строгий научный подход с глубоко гуманным пониманием человеческой природы. Мы прошерстили множество исследований, касающихся оптимизма, большинство из которых легко найти, просмотрев библиографию.
Описывая взгляды Канта на обман, мы опирались на статью философа и специалиста по Канту Хельги Варден «Кант и ложь убийце за дверью» («Kant and Lying to the Murderer at the Door»). Что касается родительской лжи, мы в значительной степени опирались на книги Гейл Д. Хейман, Дьем Х. Луу и Канга Ли «Воспитание ложью» («Parenting by Lying») и Пенелопы Браун «На цельтале всем приходится врать». Есть множество исследований влияния оптимизма на здоровье, но начать можно с работы Тосихико Маруты, Роберта Коллигана, Майкла Малинчока и Кеннета Оффорда из клиники Мэйо «Оптимисты против пессимистов: продолжительность жизни пациентов медицинских учреждений в течение 30 лет» («Optimists vs Pessimists: Survival Rate Among Medical Patients Over a 30-Year Period»). С 1960-х по 1990-е годы ученые наблюдали за 839 пациентами и сделали вывод, что «пессимистический взгляд на жизнь… связан с повышенной смертностью». Статья Лариссы Макфаркуар в