Я взглянул на фото Джона — на ней он выглядел гораздо моложе, но, невзирая на то, что с возрастом мой друг обзавелся растрепанной бородой и поседел, его легко можно было узнать. По-лисьи заостренные черты лица и безумный взгляд оставались прежними.

— Да, это Джон. — Я закрыл паспорт и вернул его консулу.

— У него был какой-нибудь постоянный адрес?

Я покачал головой.

— Мне известен только адрес его родителей в Лидсе. Джон время от времени приезжал в Англию, но останавливался в Лондоне. Он не ладил с родными.

— Понимаю.

— Вы не возражаете, если я осмотрю содержимое свертка? — поинтересовался я.

— Конечно, нет. Я вам все покажу.

Он вынул из конверта небольшую пачку бумаг и быстро их пролистал. Я с надеждой ждал.

— В общем, ничего особенного. Обычные документы. Свидетельство о смерти, врачебный отчет и другие бумаги. Печально, что жизнь человека в итоге сводится к клочкам и обрывкам, вам так не кажется?

— Нет ли там юридических документов? Банковские квитанции, письма, что-нибудь в этом роде? Мы ничего не нашли в студии. Должны же у него быть хоть какие-то накопления.

— Накопления? — уточнил консул. Видимо, это слово пробудило в нем нечто большее, чем простое любопытство. Он поджал губы и принялся убирать вещи обратно в пакет — паспорт, бумаги, медальон. — А у вас есть какие-нибудь документы, подтверждающие, что вы — его юрисконсульт?

Нельзя было показывать волнение и выдать себя.

— С собой — нет. Но я, конечно, вам их предъявлю.

Консул на это не купился. Он твердо сказал:

— Извините. Я боюсь, вещи останутся здесь, пока я не увижу соответствующие документы.

— Вы правы. Я понимаю. Я вернусь чуть позже и привезу необходимые удостоверения. — Я пожал ему руку.

Консул улыбнулся.

— Спасибо за все, — произнес я и неторопливо вышел.

Навстречу мне попалась секретарша. Она явно была взволнованна, но старалась скрыть свои чувства под типичным британским хладнокровием. Я услышал, как она сказала: