Она нахмурилась. Черные глаза практически скрылись в тени ресниц. Сиделка отставила чашку.
— Мистер Ролстон? Вы его родственник?
— Друг. Я знаю, он лечится у вас.
Старшая сестра внезапно повернулась, мрачное выражение ее лица смягчилось. Она заговорила очень тихо и властно, но в ее голосе слышался оттенок сочувствия.
— Мне очень жаль, мистер…
— Хенсон. Гарт Хенсон.
Она подошла ко мне.
— Понимаете ли, мистер Хенсон… Мистер Ролстон умер.
У меня внезапно заныл живот, как будто от удара. Несколько секунд я не мог говорить. Она грустно покачала головой:
— Его страдания окончены.
Я тут же опомнился.
— Отчего он умер?
Теперь сестра заговорила деловито и отчетливо:
— Я больше ничего не могу вам сказать. Если хотите знать точнее, поговорите с врачом, доктором Кристофисом. Он сделал все, что было в его силах.
Я вышел из больницы. От запаха антисептиков меня слегка мутило. Смерть Джона стала неожиданным ударом. Я чувствовал себя так, будто мое сердце сжали в тисках. Я думал, Джона положили в клинику вследствие психического расстройства, а не из-за продолжительной болезни. Что-то не сходилось, и единственное, что я мог сделать, — попытаться все выяснить у доктора Михаила Кристофиса.
Глава 9
Клиника доктора Кристофиса находилась в кирпичном, классической постройки, здании рядом с Колонаки-сквер.
Я позвонил и вошел в прохладный, облицованный мрамором вестибюль. Гигантская дубовая дверь с латунной ручкой в виде головы льва. Табличка с выгравированной по-гречески и по-английски надписью: «Михаил Кристофис, доктор медицины. Специалист по заболеваниям внутренних органов».
Было пять часов, в приемной сидели всего двое посетителей. Хорошенькая секретарша улыбнулась мне.
— Здравствуйте.