Многие страны, чьи деяния (или планы таковых) нацелены против интересов США, естественно, стараются хранить их в тайне от нас. В ряде таких стран (и особенно в СССР и Китае) чуть ли не все является секретом. Поэтому наша разведывательная система должна разрабатывать программы агентурных операций, чтобы разгадать, что именно скрывается от нас. Каждая значительная держава занята сбором такого рода данных о других странах. Открытое общество, типа нашего, особенно нуждается в солидной информации о диктаторских режимах, угрожающих нашим интересам и культивирующим всеобъемлющую секретность. Мы можем во многом полагаться на технические методы сбора разведывательной информации, но вместе с тем нам необходимый агентурные средства — именно агенты могут сообщить о планах наших противников, о том, что нельзя ни сфотографировать, ни подслушать. Мы нуждаемся в компетентной службе разведки и контрразведки. Они должны обеспечивать нужды аналитиков и «оценщиков», но при этом не надо, чтобы между ними была слишком тесная связь, ибо таковая может бросить тень на ученых, работающих в стенах ЦРУ.
И наконец, в тех редких случаях, когда в регионах, представляющих стратегически важное значение для США, общественный порядок и демократический строй оказываются под угрозой превращения (в результате насильственных действий и давления извне) в диктатуру, Соединенным Штатам следует оказывать открытое дипломатическое, экономическое и военное содействие силам демократии с одновременным осуществлением тайных программ практической политической помощи. О таких программах следует ставить в известность ответственных членов Конгресса. Однако, для того чтобы программы эти оказались успешными, сведения о них не должны становиться достоянием широкой публики. Я не думаю, что нам следует слишком интенсивно вмешиваться во внутренние дела других стран, но в то же время мы не можем оставаться безучастными, когда свободу в дружественной нам стране убивают на наших глазах. Если, в принципе, мы стоим за свободу, мы должны поддерживать ее всюду в меру наших возможностей. Когда другие силы не останавливаются перед вмешательством в дела чужих государств, с тем чтобы уничтожить там политические и гражданские свободы, я не вижу, каким образом можно соблюсти интересы США и выполнить наши моральные обязательства, оставаясь в стороне. Путь равнодушия к судьбам свободы в других странах в конечном счете ведет к изоляции США от всего мира. А посему, я уверен, наша разведывательная система должна обладать потенциалом для осуществления тайных политических акций за рубежом, когда такие акции диктуются национальными интересами США. Во избежание различного рода конфликтов в ходе таких акций, они должны осуществляться той же организацией, которая ответственна за программы разведки и контрразведки. Согласно моему впечатлению, президент Рейган, вице-президент Буш и директор ЦРУ Кейси придерживались того же мнения.
Важные политические решения должны приниматься в ходе упорядоченного процесса изучения и обсуждения соответствующей ситуации в Совете национальном безопасности — при прямом участии президента и с привлечением представителей всех заинтересованных министерств. Лица, принимающие политические решения, должны — через посредство директора ЦРУ — располагать аналитическими оценками, опирающимися на разведывательную информацию, полученную из всех источников.
Заседания Совета национальной безопасности (под председательством президента) должны созываться регулярно. На этих заседаниях высокопоставленные представители разведывательных агентств Госдепартамента и министерства обороны, а также представитель ЦРУ обязаны выступать с неприкрашенными, откровенными докладами по проблемам, которые, вероятно, потребуют принятия решений, связанных с вопросами национальной безопасности. Важно, чтобы этот процесс был принят в качестве фундаментального принципа при выработке политических решений. В заседаниях СНБ следует принимать участие и госсекретарю и министру обороны, дабы представлять рекомендации, относящиеся к внешней политике и военной сфере. Помощнику президента по вопросам национальной безопасности (который законодательным путем должен быть лишен возможности одновременно занимать другие правительственные посты) следует действовать в качестве честного посредника, ответственного за то, чтобы до сведения президента доводилась вся существенная информация и рекомендации разведывательных агентств и всех заинтересованных министерств.
Мне кажется, что в процессе планирования и выработки решений должен максимально интенсивно участвовать корпус высокопоставленных лиц, включая и глав разведывательных агентств. Участие их привнесет в этот процесс большую ясность. а кроме того, в этом случае они обретут возможность убедительно объяснять прессе, Конгрессу и публике причины, почему было принято то, а не какое-либо другое политическое решение. Следует отказаться от имперской манеры ведения политических дел, когда до сведения публики доводятся те или иные важнейшие для всего государства решения лишь после того, как они приняты к исполнению. Международные соглашения и обязательства должны вырабатываться в тиши, но затем смысл их следует растолковать открыто — нельзя тайком проталкивать их, нельзя окружать их тайной, за завесу которой не дано заглянуть никому со стороны, не говоря уже о том, чтобы подвергнуть их критике.
Белый Дом не должен препятствовать распространению разведывательных данных, имеющих отношение к международным переговорам с участием президента и его помощника по вопросам национальной безопасности (как это практиковалось во времена Киссинджера). По меньшей мере несколько высокопоставленных лиц из разведывательного сообщества должны иметь доступ ко всем данным о внешнеполитических акциях, особенно тех, что связаны с такими важными вопросами, как политика Советского Союза и Китая или переговоры о разоружении. Небезопасно, если всего лишь одному человеку (да подчиненному ему штату) дано решать, какого рода информацией могут располагать те, чьих сфер деятельности эта информация непосредственно касается. Если (как это бывало при Никсоне и Киссинджере) ход переговоров хранится в тайне, то могут остаться незамеченными и, следовательно, незафиксированными в окончательном тексте договора какие-то нюансы поведения контрагента, те нюансы, которые не прошли бы мимо внимания экспертов из разведки. Хотя рейгановский тип подхода к такого рода вопросам еще не выявился во всей своей полноте, уже и сейчас ясно, что он носит сравнительно более открытый, спокойный характер и свободен от паранойи, которой порой были одержимы Никсон и Картер.
Все подробности встреч и переговоров президента или его эмиссаров с иностранными государственными деятелями должны изучаться профессионалами-аналитиками из разведслужбы, экспертами по типологии поведения, свойственного представителям соответствующих стран. Причем позиции, занятые в ходе таких переговоров, скажем, советскими, китайскими или северо-вьетнамскими официальными лицами, должны быть представлены для анализа экспертам, непосредственно в переговорах не участвующим. Тогда возрастет вероятность того, что будут вовремя обнаружены подводные коряги, прячущиеся под гладью текста обсуждаемого договора, и выявлены труднопредсказуемые последствия тех или иных его положений. Такого рода оценки нужны в интересах объективности и предусмотрительности. То, что суть таких переговоров редко доводилась до сведения Госдепартамента и ЦРУ (тем более в период, когда круто менялось направление американской политики) куда более скандально, чем любые прегрешения разведывательных агентств.
Для реализации этих рекомендаций нужно лишь, чтобы Конгресс и правительство признали, что централизованная исследовательская и аналитическая работа в сфере международной стратегии и внешней политики существенна для выработки объективных оценок, в которых нуждаются Совет национальной безопасности и Конгресс. Естественно, что аналитики при этом должны получать добротный информационный материал. Оценки стратегической ситуации следует доводить до сведения надлежащих правительственных лиц, безотносительно к тому, совпадают они с политической линией Белого Дома или противоречат ей.
Позиция директора ЦРУ должна быть приравнена к министерской. Хотя Кейси и стал членом администрации, сделано это было в качестве жеста по отношению к нему лично. Следует узаконить положение, что директор ЦРУ равен по рангу государственному секретарю и министру обороны. Директору ЦРУ должно быть дано право докладывать о политике, программах и бюджете разведывательного сообщества непосредственно президенту. В сущности, директору ЦРУ надлежит быть координатором всех форм жизнедеятельности разведки, координатором на уровне правительства.
Директор ЦРУ в качестве верховного представителя национальной разведки, в чьи обязанности входит участие в заседаниях Совета национальной безопасности, кто, будучи председателем Комитета зарубежной разведки, выступает от имени президента и СНБ, обретает возможность основательно контролировать деятельность всего разведывательного сообщества. Работа аналитиков ЦРУ. Госдепартамента и министерства обороны должна быть объединена в рамках Национального центра оценок данных зарубежной разведки (НЦОЗР) — под руководством замдиректора ЦРУ по разведке. Этому Центру надлежит вырабатывать директивы для разведывательных агентств, приданных министерству обороны, Госдепартаменту, другим министерствам и самому Совету национальной безопасности. Директором Центра должен быть человек, имеющий отношение к науке (предпочтительнее — к социологии), и желательно, чтобы он обладал опытом работы в правительственных учреждениях, а лучше всего, чтобы у него был опыт работы в агентурной разведке.
Директор ЦРУ должен обладать, если не возможностью контроля, то возможностью оказывать серьезное оперативное и финансовое влияние на деятельность аналитических подразделений всех разведывательных агентств, включая агентства Госдепартамента и министерства обороны. Аналитический отдел Разведывательно-исследовательского бюро должен по-прежнему работать в рамках Госдепартамента, так же, как и Разведывательное управление министерства обороны — в рамках Пентагона, но при этом РИБ и РУМО надлежит быть частью НЦОЗР, что необходимо для планирования деятельности всего аналитического сообщества и руководства ею.
Директор ЦРУ должен ставить специфические задачи перед агентствами, занятыми сбором информации (что не означает оперативного контроля над деятельностью этих агентств). Как и в настоящее время, ЦРУ должно подготавливать для СНБ и соответствующих правительственных лиц доклады о данных текущей разведки и стратегические оценки, а кроме того, подготавливать сообщения для надзорных комитетов Конгресса. Плюс к тому, оно должно получить недвусмысленные указания относительно того, чтобы максимально возможное количество данных, которыми оно располагает, доводилось до сведения граждан США. Аналитикам НЦОЗР и ЦРУ следует поддерживать тесные отношения с агентствами, занятыми сбором информации, но при этом аналитические отделы не должны нести какой-либо ответственности за оперативную работу.
Другая часть разведывательного сообщества — это службы сбора информации. Задачи перед ними ставит директор ЦРУ — на основании полномочий от СНБ. Эти службы должны включать в свой состав отделы разведки средствами связи и воздушной разведки, в данное время находящиеся под административным контролем министерства обороны.
Оперативную ответственность за деятельность агентурной разведки и контроль над нею должна осуществлять небольшая группа профессионалов в УО, докладывающая непосредственно директору ЦРУ. УО следует работать в тесном контакте с Госдепартаментом, министерством обороны и НЦОЗР. Эта группа в рамках УО будет разрабатывать задания для зарубежных разведывательных баз и специальных подразделений, которые следует создавать в различных разведывательных агентствах для осуществления разведывательных программ. Создание таких подразделений должно быть в самом общем виде согласовано директором ЦРУ с членами надзорных комитетов Конгресса, а условия функционирования их оговорены с главами соответствующих ведомств.
Число секретных программ должно быть ограниченным, и перед специальными подразделениями следует ставить конкретные задачи только по сбору той информации, которую невозможно получить из других источников. В соответствии с указаниями директора ЦРУ, названия программ следует время от времени менять, так же, как и перераспределять ответственность за их реализацию, чтобы сбить с толку любознательную публику и особенно журналистов.
Билл Кейси издал ряд инструкций, предписывающих сведение к минимуму брифингов для прессы, чтобы в печать не просочились какие-то данные о механизме реализации агентурных операций и о том, кто лично несет за них ответственность в Лэнгли.
В рамках УО в данное время есть малочисленные группы профессионалов тайных акций политического и полувоенного свойства. Программы помощи тем или иным зарубежным группам, чье существование жизненно важно для безопасности США и реализации наших внешнеполитических целей, не должны быть крупномасштабными и разрабатывать их надлежит лишь в исключительных случаях. Причем осуществление их возможно только при условии, что президент — на основании рекомендаций СНБ — придет к выводу что в той или иной ситуации тайные акции предпочтительнее открытых. Такого рода тайные акции не могут быть ни частыми, ни значительными по масштабу. Сами операции должны осуществляться или сотрудниками агентурных служб или специально обученным персоналом, приданным этим службам. За рубежом может постоянно вестись лишь один вид агентурной деятельности — сбор информации, хотя, если будет принято решение о проведении тайной акции, агенты этой службы обязаны помогать ее реализации.
Смысл всех этих и многих других дополнительных шагов в том, чтобы дать нашему разведывательному сообществу надежную опору — изменить сложившееся у общественности ложное представление о разведке, продемонстрировав, что большая часть ее дел не противозаконна и не аморальна.
Наш первейший принцип — не делать тайно того, что может быть сделано открыто, не делать ничего на территории нашей страны, что не предусмотрено американскими законами, и не делать ничего за границей, что не согласуется с хартией, на основе которой созданы наши разведывательные агентства. Этот принцип, однако, не значит умаления решимости ЦРУ вести разведывательную работу со всей свойственной ему энергией и осуществлять всесторонний анализ стратегических проблем, стоящих перед США.
Каждая великая держава, признающая свою ответственность за международную ситуацию, держава, чья внешнеполитическая линия характеризуется осмотрительностью, обязана располагать искусной разведывательной системой, без помощи которой правительству трудно принимать верные политические решения.