Книги
Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь
5) выполнять другие функции и обязанности, относящиеся к разведывательной деятельности и затрагивающие интересы национальной безопасности, согласно указаниям Совета национальной безопасности.
Д. В пределах границ, которые будет определять Совет национальной безопасности и утверждать президент, имеющие отношение к национальной безопасности разведывательные данные правительственных ведомств и агентств (за исключением указанных ниже) будут предоставляться в распоряжение директора Центрального разведывательного управления для их обобщения, оценки и доведения до сведения определенных кругов (однако при условии, что вопрос о доступе к существенной, с точки зрения национальной безопасности, разведывательной информации, полученной Федеральным бюро расследований, — для ее последующего обобщения, оценки и соответствующего распространения — будет решаться директором Федерального бюро расследований по получении письменного запроса директора Центрального разведывательного управления)».
Таким образом, вся широта прав Центрального разведывательного управления была четко зафиксирована (за исключением ссылки на требование ФБР, чтобы доступ к материалам его досье был дозволен лишь после письменного запроса — уступка независимости Эдгара Гувера и его фанатичной заботе об охране секретности материалов ФБР). Директор Центрального разведывательного управления получил право доступа ко всей разведывательной информации, относящейся к национальной безопасности, включая разведывательные данные военного характера и материалы разведки средствами связи, Смысл общей идеи был ясен: ЦРУ не должно выступать в качестве смиренного просителя, умоляющего другие агентства поделиться с ним информацией, — напротив, оно — главный координатор и главный эксперт по ней.
Положения Акта национальной безопасности от 1941 года (включая запрет относительно «полицейских и правоохранительных обязанностей или осуществления функций органов внутренней безопасности» и «ответственность за сохранение в тайне разведывательных источников и методов работы разведки») стали хартией ЦРУ и в этом благом качестве выступают вот уже почти 35 лет. То, что необходимость создания центральной разведывательной организации была наконец зафиксирована законодательно — заслуга горстки дальновидных людей, из числа тех, что были рядом с Рузвельтом и Донованом в беспокойные времена начала 40-х годов. Формально ЦРУ появилось на свет 18 сентября 1947 года.
К сожалению, реорганизованный аппарат разведки обрел полномочную хартию именно тогда, когда во главе его стоял один из самых слабых директоров. Контр-адмирал Хилленкеттер не располагал высоким положением, не обладал должной репутацией в военных кругах, не имел политического влияния среди гражданских, чтобы раскрутить машину ЦРУ на полную мощность. Управление при нем все еще кишело людьми, откомандированными из других ведомств (главным образом, из армии, флота и ВВС), большинство из них не обладали достаточным профессионализмом и опытом, так что первоклассного уровня работы от них ожидать не приходилось.
Тайный сбор разведывательной информации и анализ ее осуществлялись довольно бессистемно, однако сфера активности ЦРУ обогатилась новым элементом — акциями психологической и политической направленности (позже этой форме деятельности суждено было сыграть критическую роль в искаженном представлении о ЦРУ). ЦРУ приступило к осуществлению тайных операций под давлением высоких чинов, требовавших, чтобы Управление помогало реализации целей американской внешней политики. В связи с политикой Сталина в Центральной Европе и Берлине в 1947— 48 гг., многие дальновидные и патриотически настроенные люди настаивали на необходимости изыскать способы, как блокировать использование Москвой местных коммунистов.
Среди тех, кто настаивал на необходимости противостоять посредством тайных операций политике СССР в Европе в 1947-48 гг., были государственный секретарь Джордж Маршалл (вероятно, самый выдающийся государственный деятель, порожденный эпохой второй мировой войны), глава военного министерства Роберт Паттерсон, министр обороны Джеймс Форрестол и директор штаба политического планирования при Госдепартаменте Джордж Кеннан. Президент Трумэн согласился с их рекомендациями, и все последующие президенты США придерживались той же мудрой линии противостояния коммунистическим силам — посредством оказания тайной помощи тем, кто им сопротивляется.
Сегодня трудно воскресить в памяти, насколько велика была советская угроза в те времена. В феврале 1948 года компартия пришла к власти в Чехословакии, а в марте министр иностранных дел Ян Масарик, человек популярный и широко известный за пределами своей страны, погиб, выпрыгнув из окна (а вероятнее всего, его из этого окна вытолкнули). Соединенные Штаты были безмерно потрясены всем этим. Я отлично помню этот момент, поскольку как раз тогда друзья сообщили мне, что один из моих консультантов (профессор американской литературы, причем не из числа заурядных, выпускник Гарварда) покончил с собой, спрыгнув с крыши какого-то отеля в Бостоне; причиной самоубийства было потрясение в связи с переворотом в Чехословакии, поскольку он многие годы был сторонником СССР.
Бесцеремонность и брутальность сталинских действий в Европе приводили в ужас американских наблюдателей. Многие официальные лица США, такие как генерал Лукас Клей, командующий американскими вооруженными силами в Европе, ожидали, что Москва предпримет прямую военную атаку на Берлин и Западную Европу. В Вашингтоне на каждом углу случалось слышать предсказания, что война разразится, как только Советский Союз сумеет создать собственную атомную бомбу, таким образом, покончив с атомной монополией США — единственным, что могло остановить гигантскую армию, находившуюся в состоянии готовности по ту сторону «железного занавеса», как его окрестил Черчилль.
Ответные действия США базировались на предложенной Кеннаном стратегии сдерживания, которая исходила из предположения, что советская политика «помягчает», экспансионистские устремления Москвы ослабнут, если она убедится, что таковые не окупаются. В рамках этой стратегии был одобрен «план Маршалла» об экономической помощи странам Западной Европы и решено было сохранить там присутствие значительного контингента американских вооруженных сил. Наряду с экономической помощью и военным присутствием, существовала некая промежуточная зона, в пределах которой США прилагали помимо дипломатических методов тайные политические и психологические усилия для противостояния советскому влиянию посредством помощи умеренным некоммунистическим группам.
В Вашингтоне считали, что эти направленные на стабилизацию положения в Западной Европе усилия — в свете угрожающих действий Советов в Италии, Франции и Германии — не увенчаются успехом, если не разоблачить публично советскую поддержку местных компартий и не противодействовать таковой. Для разоблачения подрывных действий Москвы, нужна была информация о СССР, о его разведывательной системе, об идеологии коммунистической партии и ее тактике, о проникновении Москвы в политические, профсоюзные, журналистские и прочие круги в Западной Европе. Чтобы противостоять этому проникновению Москвы, надо было снабдить некоммунистические партии информацией о советских действиях, что способствовало бы победе этих партий на выборах.
Дабы довести до публичного сведения всю меру опасности сложившейся ситуации, следовало финансировать публикацию соответствующих газетных сообщений и политических обзоров, организовать радиопередачи.
Забастовка рабочих завода «Рено». Франция, 1947 г.
Что касается, в частности, Италии, где в апреле 1948 года должны были состояться выборы, то были предприняты поиски знающих страну американцев (особенно тех, у кого были семейные связи там или контакты с иерархами католической церкви), чтобы при их содействии довести до сведения избирателей мысль, что союз с США спасет Италию, тогда как власть коммунистов погубит ее.
Для этого применялись как психологические, так и политические методы. В значительной мере они состояли в обучении местных политических групп американской технике организации предвыборных кампаний (применительно к Западной Европе) и субсидирования этих групп, чтобы они могли противостоять коммунистической пропаганде. С точки зрения американских политиков, эта цель была абсолютно демократической (в соответствии с нашей собственной традицией ведения, как правило, ожесточенных битв в ходе предвыборных кампаний), нацеленной целиком и полностью на благо западноевропейских стран и на пользу американским интересам в Западной Европе.
Холодной зимой 1947-48 годов самым слабым участком Западной Европы была, несомненно, Италия. Символично. что самым первым документом, выработанным только что созданным Советом национальной безопасности, был снабженный грифом «особо секретно» рапорт от 14 ноября 1947 года за номером 1/1, который назывался «Позиция Соединенных Штатов относительно Италии»[2]. Опасность политической ситуации в Италии была вновь исследована и представлена — с очень схожими заключениями — в рапорте СНБ от 10 февраля 1948 гола № 1/2, а потом еще раз, 8 марта — в рапорте № 1/3, составленном незадолго до всеобщих выборов в Италии, состоявшихся 18 апреля.
Эти документы свидетельствуют о том, сколь велики были опасения, что итальянская компартия добьется победы над умеренными, центристскими и правыми партиями, поддерживавшими парламентарную систему правления и западную политику стратегического равновесия.
Тогдашний премьер-министр Италии, лидер демократической партии де Гаспери и Папа Римский Пий XII были крайне обеспокоены тем, как бы сильная, дисциплинированная и воинственная коммунистическая партия не одержала решительную победу на выборах. Оценка положения в Италии, рекомендации и выводы, будучи в сущности одинаковыми по тону и существу во всех трех документах СНБ, полностью отражают господствовавшее в то время настроение.
Наиболее существенный параграф заключительной части рапорта СНБ № 1/2 звучал так: