Я не ощущал легкости, но знал, что буду чувствовать себя потрясающе, как только гонка закончится. На отметке восемь километров я увеличил темп, размахивая руками и чувствуя, как учащается дыхание. Толпа росла по мере того, как мы приближались к финишу. Одна пожилая пара держала плакат с простой надписью «Знак поддержки бегущих». Там была фотография мужского лица, увеличенного до гротескных пропорций, с подписью «Улыбайся, как этот парень».
Внезапно я оказался у отметки в четыреста метров. Финишная черта была совсем рядом. Каждый шаг требовал усилий, но я помнил все, что читал о психологических аспектах спортивных достижений.
Я вспомнил концепцию, согласно которой мозг пытается затормозить нас до того, как тело достигнет своего предела. Поэтому я поднял руки в воздух, как чемпион, когда бежал. Люди вокруг меня орали как сумасшедшие. Меня накрыла волна эмоций, я ощутил легкость. Я пробежал последние сто метров, обогнав нескольких соревнующихся, прежде чем, спотыкаясь, пересек финишную черту. Десятки бегунов продолжали финишировать за моей спиной. Меня повели вперед, дали воды, медаль, банан и половину хлебного рогалика. Я нашел своего друга, и мы вместе позировали для фотографии, держа в руках свои медали. Забег закончился.
VII. Бег может навредить
Однажды в мою клинику, прихрамывая, вошла Фенелла. У крепкой двадцатичетырехлетней девушки обнаружилась запекшаяся ссадина над левым глазом и разболтавшаяся, слегка запачканная повязка вокруг правой руки. Я заглянул в ее карту и увидел, что во время последнего визита она жаловалась на растяжение лодыжки и возможный перелом правого запястья. Я часто вижу людей, на которых нападают или которые травмируются, находясь в состоянии алкогольного опьянения, но Фенелла заверила меня, что это не так.
«Я бегаю», – сказала она мне, размахивая руками взад и вперед, как будто бежала к финишу.
«Бегать не так уж опасно», – подумал я и попросил ее рассказать обстоятельства травмы.
Она пояснила: «Ну, я занимаюсь паркуром».
Я был заинтригован.
«Расскажите мне об этом», – попросил я, используя классическую фразу врача, чтобы разговорить пациента.
У меня было смутное представление о том, что такое паркур, поскольку я видел несколько видеороликов, на которых мужчины гоняют на автомобилях по городу. Она объяснила, что это способ передвижения, подобный боевому искусству, когда вы прыгаете, скользите и преодолеваете городские препятствия. Вы бежите, бежите быстро, но намеренно не избегаете препятствий на своем пути, например стен и эстакады. Паркур черпает свое вдохновение из армейских занятий по прохождению полосы препятствий. Вы прыгаете между зданиями, бросаетесь с мостов. Делаете сальто. Фенелла продемонстрировала на себе рискованные последствия такого хобби – травму лодыжки, рваную рану, возможно, сломанное запястье.
В тот вечер я пошел домой и посмотрел еще несколько роликов на YouTube, где молодые люди занимаются паркуром высокого уровня. Это было впечатляюще, но через несколько минут я понял, что лучшая часть спорта – это то, как быстро ребята могут бегать. Я не мог себе представить, что их тела долго выдержат такие нагрузки. Бег может травмировать, но наши тела созданы для повторяющегося, длительного бега.
Паркур – это экстрим. В этой главе я исследую опасности более традиционного бега. Факторы, повышающие риск получения травмы во время него, включают избыточный вес или ожирение, а также уже имеющиеся предыдущие травмы [1]. В медицине считается общим местом, что самый значимый фактор риска любого заболевания – наличие этого заболевания раньше. Травмы при беге не исключения. Наряду с пателлофеморальным синдромом (боль в передней части колена и вокруг него) и состоянием под названием «шинстплинт», наиболее распространенные диагнозы, которые можно увидеть у бегунов, включают проблемы с ахилловым сухожилием, воспаление илиотибиального тракта, боль в ноге из-за подошвенного фасциита (воспаление тканей под стопой) и стрессовые переломы либо большеберцовой кости (берцовой кости), либо костей стоп [2].
У мужчин риск получения травм значительно возрастает, если они бегают более шестидесяти пяти километров в неделю. Это было выявлено в результате исследования новобранцев, которым иногда требуется резко повысить интенсивность физической подготовки. Полая стопа (pes cavus) – еще один значимый фактор риска получения травмы, тогда как большинство других изменений формы стопы не повышают риск травматизации [3].
Я научился исследовать суставы во время курса клинического обследования на первом году обучения в медицинской школе. Первые несколько недель мы тренировались собирать историю болезни пациента, практиковались в сборе анамнеза на «стандартизированных пациентах» – актерах, которым платили за то, чтобы они разыгрывали определенный сценарий или диагноз. Вскоре мы перешли к осмотру настоящих пациентов. Затем узнали, как проводить обследование опорно-двигательного аппарата, осматривать суставы на предмет отека, покраснения, деформации, как пальпировать, чтобы выявить болезненные места, как напрягать суставы для оценки повреждений связок и как проводить специализированные тесты для проверки таких вещей, как повреждение мениска (мягкой подушки между костями колена) или разрыв ахиллова сухожилия.
Эти навыки физикального осмотра перешли на новый уровень во время цикла ортопедической хирургии. Мы заставляли пациентов ходить взад и вперед по коридору и оценивать их походку и угол наклона коленей. Мы посещали клинику, специализирующуюся на переломах, где ортопедический персонал и ординаторы быстро переходили от случая к случаю, просматривали рентгеновские снимки, осматривали травмы и назначали продолжение шинирования, ношения гипсовой повязки или – то, на что надеялся каждый пациент, – снять гипс и продолжать жить своей жизнью. Мы осматривали новых пациентов с травмами в отделении неотложной помощи. Один мужчина сломал бедро и несколько позвонков, из-за того что потерял контроль над санями во время катания, другого сбило такси, когда он ехал домой с работы на велосипеде.
Бо́льшую часть времени во время ортопедических или неотложных медицинских вмешательств я дергал или тянул вывихнутые суставы, чтобы вернуть их на место, пока пациент находился под действием мощных седативных средств, чтобы гарантированно ощутить минимальную боль или вообще отсутствие воспоминаний о пережитом. На операции я придерживал кожные лоскуты, пока хирург удалял больной коленный сустав и заменял его металлическим и пластиковым протезом. Во время манипуляций хирург обучал меня и моих однокурсников анатомии коленного сустава и разыгрывал с нами клинические сценарии, часто связанные с несчастными случаями на санях.
Я вспомнил о времени, когда работал с хирургами-ортопедами, прочитав о травме колена писателя Бернда Генриха, которая развилась во время его подготовки к Бостонскому марафону:
«Вскоре после того как я начал тренироваться, у меня заболело колено. Я пошел к хирургу-ортопеду, который сказал: ”У вас какая-то дегенерация хряща. Если вы не прекратите бегать, мне придется снять вашу коленную чашечку и выбросить ее в мусорное ведро“. Именно так он и сказал. Эти слова долго звучали у меня в ушах. Однако, поразмыслив, я решил, что у меня свободно болтается кусок хряща, который я мог бы перемолоть, занимаясь бегом. Так что я увеличил расстояния».