– Резидент Роше, – тем временем протянул Энтони Ланг, и Рене вздёрнула голову. – В который раз поражаюсь, каким же потрясающим чувством неуместности вы обладаете. Вот это действительно удивительный талант.
Увы, вся магия чёрно-белого образа рассеялась, стоило главе хирургии открыть свой не маленький рот. Рене тихонько вздохнула. Виски тут же кольнуло, дав понять, что у наставника опять начинала болеть голова. Как и вчера в операционной, как и два дня назад, неделю и, наверное, месяц. Рене даже не могла понять, откуда ей это известно.
– Извините, я не хотела и уже ухожу, – пробормотала она, а потом отлепилась от стены, однако Дюссо незаметно преградил ей дорогу.
– Энтони, ты слишком жесток к своему резиденту, – укоризненно проговорил он.
Хирург медленно поднял руку и заправил Рене за ухо выбившуюся из косы прядь золотившихся на солнце волос. При этом нечаянно (а может, и намеренно) его ладонь скользнула чуть ниже и очертила подушечками пальцев стыдливо торчавшую из-за ворота платья ключицу. И тогда, не выдержав, Рене шарахнулась в сторону, налетела на каменную стену и лишь чудом сдержала порыв схватиться за вспыхнувший шрам. Тонкие губы Дюссо разошлись, хищно обнажив зубы.
– Посмотри, как ты её запугал. Разве можно так обращаться с женщиной? Ну же, Ланг, где твое обаяние?
– В стенах больницы врач – существо бесполое, – откликнулся наставник, пока сам возился с настройками своего кара. Судя по всему, порыв веселья был бездарно потрачен, и опять неизбежно наваливалась привычная скука. – Что тебе нужно, Роше? Если опять пришла умолять пустить тебя в операционную, то мой ответ прежний – нет.
– Нет? – влез удивлённый Дюссо и перевёл взгляд на покрасневшую Рене. Однако его интерес остался без ответа, потому что она закусила губу, вскинула голову и звонко спросила:
– Но почему? Потому что я один раз ошиблась?
– Потому что ты бездарна, – фыркнул Ланг, снова поморщился и неожиданно легко выбрался из машинки.
Рене сделала несколько торопливых шагов вперёд и остановилась прямо перед наставником, глядя в скучающие карие глаза с таким вызовом, который никогда в себе не подозревала. И почти физически ощутила, как у главы хирургии свело спазмом голову. Да что же такое?
– А на основании чего вы судите? По единственной операции, к которой я была не готова? – тихо спросила она.
– По тому, что ты считаешь, будто тебя здесь должны о чём-то предупреждать, – презрительно протянул Ланг. – Извини, Роше, но я не шаман и не могу спрогнозировать аварии, оползни или человеческую глупость. Это хирургия, а не будка предсказаний. Не умеешь быстро думать – пошла вон. Не можешь взять себя в руки и действовать – пошла вон. Тебя здесь никто не держит. И я же просил не пользоваться духами в рабочую смену!
Зарычал Ланг и наклонился прямо к её лицу, едва не ткнувшись носом прямо в лоб, а Рене захотелось зажать уши. Это стало последней каплей для чаши многодневного терпения. По поверхности пошли волны, и она почувствовала, как внутри взрывается злость. Одновременно с этим собственные виски вспыхнули отвратительной болью. Право слово, уже не смешно. Кажется, её эмпатия вышла на новый уровень невменяемости.
– Эй-эй! – снова попытался вмешаться Дюссо, но его опять не услышали, потому что Рене всё же сорвалась на крик. Непривычный. Жалкий. Но от того безмерно отчаянный.
– Нет никаких духов! Нет! Вы действительно считаете меня идиоткой? Что будто бы я не знаю, как примеси могут спровоцировать дыхательную недостаточность? Вы посмеялись надо мной – хорошо, я поняла свою оплошность и сполна искупила вину! Но в чём причина сейчас? В чём я опять виновата?!
– Смените тон, мисс Роше, – холодно бросил Ланг, крылья его носа трепетали, но Рене упрямо качнулась вперед.
– Сэр, я… Послушайте меня наконец, – настойчиво проговорила она, а сама не сводила взгляда с прищурившихся золотистых глаз.
– У вас ровно одна секунда на оправдания.