– Никогда! Я никогда не пользуюсь ни туалетной водой, ни чем-то ещё. Я оперирую уже пять лет, знаю соблюдаю правила и…

Рене прервалась, когда Ланг резко отстранился и взглянул с таким откровенным сомнением, словно ему сказали, что на Луне живёт колония крокодилов. У Рене опять получилось брякнуть что-то не то? Господи! Как же надоело разбираться в этом кавардаке! Однако, восприняв молчание как маленькую победу, она уже набрала в легкие побольше воздуха, но её остановило ощущение чужой руки на собственной талии.

Тёплая ладонь скользнула по спине, провела кончиками пальцев по позвоночнику, а затем прекрасно устроилась в районе бедра. И Рене показалось, что воздух резко стал твёрдым. Она попробовала шевельнуться, но смогла лишь поднять перепуганный взгляд на доктора Ланга. О боже! Дюссо же не станет распускать руки прилюдно? Однако наставник оказался слишком занят собственными мыслями и не заметил, что творилось прямо под его чуть кривым носом. Так что Рене попыталась осторожно отстраниться сама, но пальцы Дюссо тут же впились в бок. Повеяло гнилью из расположенной неподалёку мусорки.

На самом деле, Рене следовало закричать. Открыть рот и высказать всё, что скопилось на душе, но вместо этого она сжалась. Даже спустя десять лет мозг всё ещё помнил. А потому она просто смотрела. Отчаянно вглядывалась в сосредоточенный профиль единственного человека, который мог остановить это безумие, и мысленно заорала, услышав:

– Если тебе настолько не нужен ассистент, отдай его мне. Думаю, я смогу найти применение мисс Роше. И даже в операционной.

От вопиющей несправедливости навернулись злые слёзы, но Рене сморгнула и потому успела увидеть, как медленно повернулся в их сторону Ланг. Их взгляды встретились.

«Дай бензина, дай огня, дай мне то, что я хочу, да-а-а!»– твердил Хэтфилд.

– Не жадничай, Энтони.

Она понятия не имела, что прочитал в её глазах Ланг, который, конечно, не мог видеть, как ловко утонула в складках приталенного халата мужская ладонь! Но лениво усмехнувшись, он едва заметно скривился, когда в очередной раз в черепе резанула мигрень, а потом просто отвернулся и направился прочь. Лишь через пять шагов до застывшей в панике Рене донёсся его скучающий голос:

– Нет.

И она было облегчённо выдохнула, но в следующий миг за коротким отказом пришло продолжение.

– И не советую даже думать об этом. Единственное, что ты приобретёшь, так это Великое Око Саурона у себя за спиной. Оно будет неотрывно следить за тобой из великого женевского Барад-Дура, звонить по ночам и требовать непонятно чего. Увы, старое чудище совершенно не понимает, что его кольцо, которое тебе зачем-то всучили, не несёт ничего кроме проблем. Поверь, тебе не нужна такая морока. А потому отпусти уже мисс Роше. Пусть идёт с миром читать бумажки.

Выслушивать подобные сентенции было унизительно. Настолько, что Рене зажмурилась и почувствовала, как задрожали почти зажившие пальцы. Вот всегда с Лангом так, шаг вперёд и десять назад. Но, чёрт возьми, дедушка! Она же просила…

– Да ладно тебе, – заржал Дюссо, явно впечатлившись сравнением с Тёмным Властелином. – Кольцо – переходящий приз. Тебе не нужен, так я подберу эту прелесть…

– Я сказал: нет! – неожиданно повернувшись рявкнул Ланг. И возможно, Рене показалось, но в его неожиданно расширившихся на ярком солнце зрачках вдруг вспыхнули те самые отблески горящего бензина.Дай огня! Хватка на талии исчезла, когда Дюссо невольно отступил. Ланг же брезгливо закончил: – Надеюсь, я выразился достаточно ясно? А вы, мисс Роше, займитесь делом и перестаньте докучать своими невыполнимыми просьбами.

И всё действительно сгорело. Её попытки докричаться, намёки Дюссо, даже решимость хоть как-то бороться дальше. Потому что Ланг дал понять – его игрушка останется только его и только игрушкой. Куда уж откровеннее, верно? Так что, поджав губы, Рене торопливо направилась прочь.

– И повтори к завтрашнему утру главу про этику, – раздался вслед надменный голос, но она даже не оглянулась. Только ускорила шаг, ощущая, как в душе растекается полное опустошение.

Рене не любила конфликты. Терпеть не могла вытягивающие душу споры, но с Лангом не выходило иначе. Достало! Неожиданно виски снова прострелило болью, и Рене споткнулась.

– Господи, да выпей ты уже ибупрофен. Быть может, подобреешь, – процедила она едва слышно, а потом не сдержалась и схватилась за голову. Видит бог, эманации мигрени доктора Ланга чувствовал, наверное, каждый в этой больнице.