Широкая площадка, которой заканчивалась каменная лестница ведущая в донжон, вполне заменяла трибуну. Я и возвышался над всеми, как полагается помазаннику и монарху, но, в то же время, вполне демократично открыт. Позволяя народу лицезреть мою персону. А что лучники на стенах держат площадь под прицелом, так это у них служба такая. Бдительная…

В общем, подняв голову,«шаркающей кавалерийской походкой» эдаким павлином я вышел из дверей замка и… завис, глупо улыбаясь. Хорошо, расстояние не позволяло разглядеть выражение лица, а улыбка и за оскал сойдет.

На торжественной линейке, хоть раз в жизни но присутствовали все. Например, «первый звонок» в школе или институте. Когда все чрезвычайно красиво и торжественно. С разноцветными лентами и букетами…

Передо мной же сейчас — не слишком ровно, скорее шахматным порядком — красовалась сотня живых цветов.

Военная подготовка и прочие изгибы в воспитании амазонок не уничтожили в девушках ни природной женственности, ни тяги к прекрасному. И на встречу со мной каждая нарядилась в свои лучшие одежды. Яркостью и цветистостью с легкостью посрамив любой восточный рынок. Предоставив наглядную иллюстрацию развития женской одежды в отдельно взятом царстве амазонок. От полного ню, не украшенного даже небольшой татуировкой, — до наглухо завернутого, как в саван, тела.

Аналогично и с прическами. От посверкивающих на солнце медным загаром гладковыбритых черепов, до невероятной пышности плюмажей из всевозможных перьев и конских хвостов. Впрочем, вполне возможно, что обошлись и собственными волосами. Опять-таки, всевозможных расцветок. И только одна из воительниц не украсила собранные в пучок русые волосы ничем, кроме единственного синего пера. Безымянная…

И это значит, что степные воительницы смотрят сейчас не на одного из обычных мужчин, пусть и короля, а — на Летающего с орланами! То есть, ожившую легенду из их собственных преданий! Ну, а если так, то чего мне робеть?

— Приветствую вас, дочери степи!

Леонидия, стоящая на одну ступеньку ниже, подала знак, и все девицы дружно поклонились. Не ноги в коленках согнули, придерживая подол и демонстрируя глубину выреза, а именно поклонились. С уважением ко мне, но и сохраняя чувство собственного достоинства.

— Рад в вашем лице приветствовать славнейшую из цариц и достойнейшую из воительниц царицу Деяниру.

— Слава!

Непривычно слушать хор сотни женских голосов, но приятно.

— Я не знаю, чем руководствовалась Деянира, отбирая именно вас. Но, прежде чем будут произнесены слова присяги на верность трону Солнечного Пика, я хочу, чтобы каждая из вас сама решила: будет ли она с этого дня служить мне по собственной охоте или всего лишь подчиняясь приказу царицы?

Видимо, я сказал не то, что от меня ожидали амазонки, поскольку нестройными рядами прокатился гул. Спасать ситуацию бросилась Леонидия.

— Летающий с орланами хотел лишь подчеркнуть, что превыше повиновения ценит личную преданность! — прокричала она громко. — Как мужчина и чужестранец, он не обязан знать наши обычаи. Да и разве противоречит одно другому? Особенно сейчас, когда приказ не расходится с желанием? Разве кто-нибудь из вас не готов принести клятву верности его величеству королю Николаису?

Мгновенно восстановившаяся тишина подтвердила, что таких здесь нет.

— Тогда не будем отвлекать его величество от более важных дел! — продолжала командовать Леонидия. — Обнажите оружие и приклоните колено.

Сотня амазонок, как единое целое выполнила приказ.

— А теперь, повторяйте за мной… Клянусь честью, жизнью, достоинством и уважением рода…

Ничего оригинального. Некоторые обороты, с учетом поголовной женственности контингента, непривычны для слуха, а в целом, все сводится к обычному: «…будь я проклята, если нарушу данное слово». Ну, и с обязательным перечнем более-менее длинного списка наказаний, полагающихся за клятвопреступление.