— А вот и смерть твоя пришла… — прохрипел, натужно сопя. Понятно, не на лифте на холм поднимался.

Угу! Поймал казак татарина! Смерть, она не просто старуха с косой, она еще и с повязкой на глазах. Так что никогда наперед неведомо, кому ее сорвать не посчастливится.

Разящий радостно прыгнул в ладонь и, как парус, потащил меня к врагу.

Тот видимо что-то понял в последний миг, но уже было слишком поздно. Меч жаждал крови, да и я изрядно разозлился. Понимаю, средневековье, другие обычаи, другие нравы, но приговаривать к казни на колу девочку, почти подростка, это слишком. Доберемся до Есении, задам баронессе парочку нелицеприятных вопросов.

Мечи дважды скрестились с глухим стуком. А потом Разящий нашел брешь в защите дружинника и с хрустом врубился ему в ключицу. Кровь так и брызнула.

Воин жутко закричал, схватился за разрубленное плечо и упал на колени. Несмотря на глубокую рану у него был еще шанс выжить, и Олеся, метнулась к раненому. Не знаю, что ее вело: традиции, какие-то клятвы своим богам или обычное сострадание, но у меня не было времени присматривать за ними, и оставить девушку наедине с врагом я тоже не мог.

Воин все понял. Рука дернулась к ножу за поясом, но сильный пинок в грудь отправил его вниз. Надеюсь, от удара он потеряет сознание и умрет от потери крови, без мучений.

— Нет! Зачем? — осуждение, упрек в синих глазищах, но сейчас не до объяснений.

С той стороны, по которой мы сами поднялись, на холм взбиралось еще двое. И на этот раз один из дружинников держал в руках лук с наложенной на тетиву стрелой.

Увидел, что я их заметил, а может, торопясь отомстить за погибшего на их глазах товарища, быстро поднял лук и выстрелил. За второй стрелой даже не потянулся. Был уверен, что не промахнется. Еще бы — нас разделяло каких-то тридцать шагов. Для хорошего лучника даже лучше, чем в упор. Но Разящий оказался быстрее.

Я застонал от боли в запястье, с такой силой меч крутнулся в руке, заставляя кисть повернуться, но зато стрела отлетела вбок, разрубленная пополам.

— Ого, — присвистнул тот, и в меня полетели одна за другой сразу три или четыре стрелы.

Но я тоже был готов и не сжимал меч, а всего лишь удерживал, позволяя ему самому выбирать цель, силу и скорость движения.

— Хрусть, хрусть, хрясть… бамц… — три стрелы постигла участь первой, четвертую Разящий отразил плашмя. Как щитом. Как бы демонстрируя лучнику, видишь, какой я быстрый и ловкий? Угомонись. Не трать зря стрелы.

— Колдовство! — воскликнул, пораженный увиденным, мечник. Судя по голосу, он и командовал нашей поимкой. — Это все ведьма! Она глаза отводит. Сперва ее убей. А с ним потом разберемся!

— Убить? — переспросил лучник, невольно подтверждая мою догадку, насчет их обещания. — Мож, только руку или ляжку прострелить?

— Что, так свербит?

Оказывается, плохие парни не только в кино в самый неподходящий момент начинают разглагольствовать, чем дают шанс герою.

— Стой! Бросай меч! Я убью ее! — заорал лучник, торопливо нашаривая в колчане очередную стрелу, увидев, что я не стал ожидать окончания спора, а со всех ног бросился вперед.

Я не спринтер, стометровку за девять секунд не бегаю, ну так тут и расстояние в четыре раза короче.