— Глупцы! Остановитесь! Как вы не понимаете! Это же ведьма! — и повторила со смесью отвращения и ужаса. — Ведьма!

— Суду лучше знать, — покладисто согласился тот, кто командовал остальными. — Хотя, как по мне, все бабы ведьмы. Особенно те, которые тещами стали.

Дружинники опять заржали.

— И потом, сестра Тересия, мы же не отменяем приговор. Только развлечемся маленько. Девка-то больно ладная. Жаль такую сразу на кол сажать. Ей уже все равно, а нам хоть какая-то награда.

Пестрая заметалась вокруг еще резвее.

— Это нельзя! Нельзя покровы снимать! Только они защищают вас от ее чар!

— Да мы и не собирались, — пожал плечами старшой. — Вполне достаточно парочки прорех. Или ведьмы иначе, чем все бабы устроены? Так ты не ругайся, а лучше покажи, где ткань разрезать?

Откровенно говоря, я слегка обалдел. Охота на ведьм и прочие происки инквизиции вполне нормально смотрелись бы в моем средневековье, но здесь? В мире, где магия и волшебство такие же обыденные явления, как гроза или буря. Нестыковка, однако. Да и не слышал я раньше ни о каких гонениях во имя веры Христовой. А ведь и у нас поп был. Хотя бы тот, который по королю усопшему панихиду служил. И как-то ж уживался вместе с придворным магом и вечным дворецким.

— Не хотите слушать моих увещеваний, так я его сиятельству на вас пожалуюсь, — видя, что ничего не помогает, крикнула сестра Тересия, пуская в ход самый сильный аргумент. — Милорд…

Угроза на дружинников подействовала. Но не так, как рассчитывала пестрая.

Старший одним прыжком оказался рядом и больно ухватил толстушку за локоть. Дернул к себе и зло зарычал в лицо:

— Ты мне будешь угрожать?! Корова! Да ты еще из скита своего носа не показывала, когда я с Белоглазом…

— Больно… — дернулась монахиня.

— Прости, сестра, — тут же отпустил ее дружинник. — Точно, проделки ведьмы. Ничего, сейчас мы ее… Кстати, знаешь, почему милорда Белоглазом кличут? Нет? А вот разозли его до полного неистовства, тогда и узнаешь. И все, не путайся под ногами. А еще лучше, возвращайся в замок. Мы сами все сделаем.

— Нельзя, — опять посуровела сестра Тересия. — Я здесь не для того, чтобы на казнь любоваться, а дабы принять последнее покаяние. Тем помочь душе от скверны очиститься и в мир иной благостно отойти.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами старшой. — Дело твое… По мне, так хоть голову ее на коленях держи, пока мы…

Он не закончил, меня увидел. Странно, что только сейчас. Шагов двадцать до телеги пройти оставалось.

— О, а ты кто такой? Откуда взялся?

— Человек божий, обшитый кожей, — брякнул я первое, что на ум взбрело. — Сами то чьи будете? Чем промышляете?

— Слепой, что ли? — рявкнул старшой, явно радуясь возможности сорвать на ком-то зло. — Не видишь цветка лотоса? Или не знаешь, что на земле барона Белого находишься?