Одно лишь зафиксировалось четко. Когда на арену вышел ланиста и спросил у зрителей, заслуживает ли боец Пломень помилования и готовы ли они обменять его жизнь, на выступление вот этого героя, — трибуны дружно проревели «Да!». Еще бы! Бой мага-недоучки они уже видели, а благодаря моему вмешательству, получают возможность посмотреть еще одно сражение. Причем за те же деньги.

— Я тебя впервые вижу, — только после единодушного оглашения помилования магу, ланиста обратил внимание на меня. — Правила знаешь?

— Да.

— А чего полез? Друг?

— Денег должен, — не объяснять же подробнее.

— Гм… И много?

— Достаточно, чтоб рискнуть. С трупа должок не стребуешь.

— Разумно. Но теперь тебе еще и самому уцелеть надо.

— Мертвому мне будет все равно, — пожал я плечами и сплюнул в ладонь. В последний момент вспомнил, что плевать на песок арены у гладиаторов считалось плохой приметой. Не в бою.

Ланиста жест оценил.

— Гм... Похоже, ты не из медвежьего угла вылез. Знаешь законы.

Я с умным видом промолчал. Провожая взглядом слуг, уводящих Мэтью сквозь Ворота Жизни.

— Там, где я родился, говорят: «Боги не выдадут — свинья не съест»

Уважения во взгляде ланисты прибавилось. И пусть молчание — золото, сейчас не тот случай.

— А еще я не люблю, когда зверь берет верх над человеком. Думаю, если бы это было угодно богам, то хищники жили бы в городах, а люди скрывались в лесах и горах.

— Клянусь головой Клеменса, хорошо сказано. Звать-то тебя как?

— Никола, — менять имя было поздно. Слишком многие знали именно его. А громкую кличку устроитель боев сам придумает. Если нужно.

Оказалось, нужно.

— Уважаемые жители Семипалатинска и наши достопочтимые гости! — поднял руки вверх ланиста, призывая к тишине. — Прежде чем мы начнем главный поединок, позвольте объявить вам бойца, который сразится с чемпионом сегодняшних Игр. Встречайте — Потрошитель зверей Анокин Свирепый!

Прозвучало прикольно. Не ожидая ничего такого, я даже не сразу сообразил, что простофилей* (*Анок — стар. слав., «простак») стал не потому, что ланиста знал древние языки, а потому что почти так звучит Никола наоборот. Алокин.