Книги
Хтонь в пальто
Санна идет из своего домика в общий, назначенный гостиной, чтобы на скорую руку нарезать салаты, – и замирает на полпути. Когда они приехали, были сумерки, а теперь окончательно раскинулась ночь, и сколько же в ней звезд! В городе их не видно: мешает свет, – а здесь любуйся на здоровье, ища знакомые созвездия.
Однажды на корпоратив приехала Лина и, дождавшись густой темноты, устроила целую экскурсию. Санна едва успевала следить за ее пальцем, вычерчивающим созвездия, и запоминать названия. Да толку! Сейчас не найдет ничего, кроме известной Большой Медведицы, даже яркую Полярную звезду не покажет.
«Красиво?» – шепчет кто-то за спиной. Голос незнакомый, но Санна, вздрогнув, не оборачивается. Догадывается: это подкралась местная хтонь. Устала сидеть в одиночестве, вышла к домикам и заговорила с девушкой, которая уже несколько минут стоит запрокинув голову.
– Красиво, – негромко соглашается Санна, продолжая разглядывать небо.
Звезды рассыпаны снежной крошкой – яркие и едва различимые, горящие спокойно и мерцающие, одинокие и прижавшиеся друг к другу. Можно подумать, если не знаешь названий, то и любоваться нельзя.
А салаты… Салаты подождут. В конце концов, кому приспичит – нарежет сам.
Почетная обязанность Криса – варить глинтвейн. Еще подростком он втайне попробовал у кого-то в гостях и сразу влюбился. Родители, конечно, были против алкоголя, и, едва сбежав, Крис принялся экспериментировать с рецептами. Мешал вино с виноградным соком, резал то апельсин, то яблоки, добавлял ванильный сахар и красный перец – пока наконец не нашел идеальное сочетание.
На первом корпоративе он поругался со Славой, которая просто высыпала в кастрюлю смесь для глинтвейна: кричал, что так нельзя, это шарлатанство, все равно что подавать растворимую лапшу, когда попросили спагетти. К счастью, Слава не окунула его в готовящийся глинтвейн, а молча ушла в лес.
Ночью они помирились, но Слава отрезала: «В следующий раз готовишь ты». Через год Крис с удовольствием привез приправы и сок и весь вечер колдовал над кастрюлей. Результат более чем оценили, и с тех пор главным по глинтвейну назначили его.
До полуночи далеко, и Крис гуляет вокруг домиков, вдыхая ледяную темноту. Здесь жутковато: вечно чудится, что за тобой следят, – но ему эта жуть по душе, иначе бы не водился с хтонями еще с детства.
Денег на частную школу у родителей не было, поэтому дружить только с людьми они приучали по старинке: ремнем. Но единственное, чему научился Крис, – убедительно врать о дополнительных занятиях. А сам после уроков бегал в гости к Славе.
Слава пришла в третьем классе и сначала показалась Крису зазнайкой. Они даже подрались на перемене, получили замечания в дневники и немедленно решили дружить: Крис понял, что она свой человек, а Слава обрадовалась, что ее не посчитали слабой девчонкой, которую и пальцем тронуть страшно – вдруг развалится?
Дружили они всю школу: подсказывали друг другу на уроках, давали списать домашку, мастерили рогатки и сражались на палках. Именно Слава посоветовала сбежать от родителей, как только исполнится восемнадцать, и на первое время пустила к себе. Даже в агентство привела она – столько рассказывала, что Крис не выдержал и пошел искать вакансии: вдруг обычные люди тоже нужны?
По законам фильмов они давно должны встречаться. Но где эта грань между дружбой и любовью? В поцелуях? Или исключительно во внутренних ощущениях?
Они гуляют и ходят в кино, пьют пиво после работы, порой ночами напролет гоняют в шутеры. Для Криса нет никого дороже и ближе Славы – и, если верить ее словам, это взаимно. Так разве имеет значение, как это называть?
«Спрошу у нее сегодня», – решает Крис. И умывается снегом, чтобы окончательно погрузиться в холод и мрак этого места. Как же здесь хорошо.
– Я тебя люблю за то, что ты не любишь меня[5], – напевает Вик, шагая по тропинке.
– Не любила бы – не терпела, – усмехается Лия. И столько в ее взгляде тепла, что хтоническая сторона тоненько поскуливает и виляет хвостом. Огромный шестилапый зверь, ведущий себя как щенок, – то еще зрелище.
Это тепло означает, что Вик ей нужен и важен, правда? Однажды она сказала, что любит, – но кто бы мог подумать, что дурацкие сомнения никуда не исчезнут, будут снова и снова требовать этих волшебных слов.
Протоптанная тропинка все