– Ну, давай Стив! – окликнул Ковров, открывая огурцы. – Садись уже, сейчас дерябнем, потом я сам ужин приготовлю. Научился уже.

– Сам? Не получится! Это – мой холодильник! С тебя кредиты потребует. Холодильник, как и входная дверь, запрограммирован на мою ДНК через нейроинтерфейс. Для всех остальных – ужин за большие деньги, поэтому в нашем обществе практически отсутствует такое явление, как квартирные кражи! – гордо ответил Хаген, ласково поглаживая металлические бока своего пищевого агрегата.

– Что у тебя там воровать-то? Тараканов что ли? – усмехнулся Ковров.

– Не надоело издеваться? Давай поджарю! Пальчики оближешь!

– Спасибо, не надо… Стало быть, жену надо брать вместе с холодильником, иначе сам будешь постоянно готовить.

– Ну да, конечно, – ответил лаборант, неожиданно погрустнев и опустив глаза.

– Начали! – произнес Владимир, опрокидывая в себя первую стопку. – Как там у вас говорят, «будьте здоровы!»

– И вам не болеть! – хмыкнул Стив, синхронно повторяя движения за Ковровым. – Кхм… кхм…Что это ты мне налил?

– Вино твое! Не похоже? – как будто, ничего не понимая, спросил Владимир.

– Бракованное, что-то сильно крепкое… Первый раз такое пробую… Но, кажется, так даже вкуснее, – подтвердил, покашливая, раскрасневшийся Хаген.

– Повторим? На вот, огурчиком закуси. Не сомневайся, я пятьсот лет назад этих огурков не одну банку съел. Высший сорт, – понимающе продолжил Ковров.

Пойло Михалыча оказалось похоже на текилу. По ощущению – градусов тридцать. Не иначе, как из местных кактусов старикан напиток гонит. Конечно, где тут хлебу и дрожжам взяться? Соленые огурцы – не ахти какая закуска под текилу, но для Хагена, привыкшего пить порошковую гадость, – сойдет. Главное – не переборщить с дозой. Лаборант и так слегка захмелел, но довольный, чертяка.

– Слушай, Стив, я не понял, какой у вас государственный строй: республика или полицейское государство? Почему врач так окрысился на темнокожего мальчика?

– Ребенок вообще не должен находиться на поверхности. Никакой, даже полностью здоровый. А тут – мутант. Ты же видел его уши?

Владимир кивнул.

– Дети до восемнадцати воспитываются в Интернате, там и живут, – пояснил Хаген. – Пятый подземный уровень. Я сам лишь два года, как на поверхности, а вырос и воспитывался под землей. Именно поэтому у меня такое отличное здоровье!

– Ага, заметно. Просто гора мышц! – скептически заметил Ковров. – Ладно, а что будет с мальчиком? Почему нельзя мутантов просто переселить в отдельную зону, раз вы так бьетесь за чистоту нации?

– Пробовали. Рано или поздно неполноценные люди начинают «качать права». Поднимаются восстания, мутанты устраивают побеги, пополняют ряды бандитов пустыни или уходят заграницу. Это очень опасно. Любая утечка генетического материала угрожает здоровью «чистых» людей. Мальчика, скорее всего, ждет Фабрика переработки. Да, жестоко, но, если оставить его в живых, он может стать причиной болезни и мутаций среди полноценных людей. И, что дальше, – деградация и полное вымирание всего города, а затем и человечества?

– Лечить не пробовали? Вы же врачи!

– Мутантов? Это уже испорченные люди, никому неизвестно, какие формы примут их мутации? Кто родится у них в следующем поколении? Какие дети будут у этого лысого ушастика? Врачи сильно заняты здоровьем полноценных граждан, им некогда заниматься каждым прыщавым пацаном и бороться с очередной мутацией. – Владимир почувствовал жесткие нотки в этом заявлении Хагена.