— Вы хотите, чтобы я нашла убийц вашего мужа? — спросила я Софию.

— Я… Я не могу просить о таком. Но у тебя есть герб, а значит, они могут прийти и за тобой. — Она вздохнула ещё раз. — Но если тебе удастся узнать, кто это был и отомстить за моего мужа, то моя благодарность будет неизмерима.

Лучше бы размер благодарности в деньгах сказала, они мне нужнее.

— Хорошо. Я помогу вам.

Вы приняли обязательство узнать и покарать убийц Амира Като. Если вам удастся выполнить обязательство, ваши отношения с семьёй Като будут улучшены на 45% (до состояния «Союз»)

А вот и подсказочка мурлычет баритоном. Значит, все правильно делаю. Нужно, правда, заметить, что обязательства не разорять могилу Като у меня не появилось, в отличие от семьи Сфортино.

Когда София Като с детьми наконец–то ушла, я вернулась к своим существам. И с неудовольствием отметила, что их состояние ухудшилось. У Ендола отвалилось ухо, у Далии на плече появились рваные отметины, и только у третьего помощника видимых повреждений не было.

— Кар! — сообщил мне вороненок. Сегодня он уже растерял серый пух, и теперь выглядел как взрослый ворон. Глядел он на меня довольно зло, словно я не оправдала его ожиданий.

— Так это ты загнал существ в часовню? — я протянула ему руку, и он сразу попытался отгрызть мне пальцы. — Ты ж мой хороший птиц. Не надо есть меня, когда есть крысы.

Голодным он не выглядел, но, думаю, мне стоит найти мясника и покупать какие–нибудь обрезки. В качестве лакомства.

— Каррр! — Ворон слетел с жердочки и вцепился когтями в замершего Бенно. Работник очнулся и продолжил натирать костную пыль — с тихим скрипом водя обломком кости по гнилому черепу. Хорошие черепа шли на фонари.

Я подозвала шатающегося без дела Никко, и сказала ему нагружать телегу. Шесть уже готовых Воровских фонарей должны сегодня закрыть мои долги. И даже, надеюсь, останется на завтра. Завтра начнется списание штрафа. По три тысячи за день. Я даже немного пожалела, что вчера потратила почти всё. Но, с другой стороны, должна увеличиться скорость производства, и существа сделают больше товаров.

Никко уехал, а я присела к столу. Дневник некроманта все так же оставался бесполезным. Дальше первых страниц, с описанием производства фонарей и браслетов, расшифровать не получалось. На столе нашлась ещё одна тетрадь, и все листы в ней были пустыми. Писчие принадлежности этого стола были плоховаты, но мне удалось кое–как заострить перо. Чернил не было. На дне чернильницы лежали сухие хлопья.

Я принесла немного снега снаружи, чтобы развести чернила, и уже начала записывать свои обязательства в свой собственный дневник, как с улицы донеслось жалобное ржание.

У Никко была разбита губа. У лошаденки на первый взгляд повреждений не было, но ее шерсть потускнела и несчастная скотинка старалась не опираться на одну из передних ног, а на телеге теперь красовалось несколько даже не царапин, а разрубов.

— Хозяйка, что ж это такое деетси–то! Чуть ли не у самых ворот — грабят!

— Кто? — возница увидел мое лицо, и поклонился совсем низко.

— Я не рассмотрел… но один из нападавших мене знаком, ранешнее он под Вампой ходил.

Я закрыла глаза. Досчитала до десяти. Все, игра, я в бешенстве. Если кто–то хотел увидеть меня в состоянии фурии, то он своего добился. Падать ниже мне просто некуда.

— Утрись, — потребовала я. — От тебя несет кровью.